Время года — зима

Иногда, а такое бывает исключительно со счастливчиками, когда находишься в этом самом резервуаре неведения, когда ты глух и слеп, когда ты напуган и не слышишь самых близких тебе людей, из всего хаотично движущегося потока по ту сторону взгляд выхватывает кого-то, кто старше, мудрее, кто поймет. Безудержная сила притягивает, и ты начинаешь жадно всматриваться. Еще непонятно, что именно произошло, почему задержался взгляд, и кажется, что долетают звуки. Ты готов слушать и слышать, каждое слово становится важным. Очерчен путь и новые возможности. Это означает лишь одно — влюбленность. Есть человек, ты выбрал его в провожатые, и он разобьет резервуар неведения досрочно. Кто-то вдруг становится значимым, намного более значимым, чем ты сам. И ты вверяешь себя ему, всецело, без остатка.

Глава 1

Льет дождь. Сыро. Пробирает до костей. Старое невзрачное двухэтажное здание на территории клинической больницы рядом с поликлиникой. Отделение гинекологии. Комната дежурного врача. Стол, кровать, умывальник и телевизор — вот и весь интерьер. Бывало ли кому-либо из пациентов уютно в этом здании, вряд ли. Врачам на дежурстве не так, как пациентам, но тоже не очень. Тома не знала, что станет частым гостем и эта комната придется ей по душе. В ней часто и много курили. На старых окнах с деревянными рамами были решетки. Краска давно облупилась. Каждый раз, когда бывала здесь, она смотрела из этого окна на улицу. Ее завораживали сугробы и снежинки, которые так отчетливо были видны, кружась в электрическом свете старого накренившегося фонаря. В морозные вечера в этой комнате было особенно уютно. В ней было безопасно и можно было укрыться от всего мира.

Когда Тамара попала сюда впервые, она не знала о существовании этой комнаты. Девочка стояла у входа, дождь громко стучал по крыше, барабанил по карнизу. Поток воды с шумом вырывался из водосточной трубы, разбиваясь об асфальт и разлетаясь брызгами в разные стороны. И только по оконным стеклам капли стекали бесшумно. Она стояла бы под этим дождем вечно, так не хотелось ей входить.

«Без памяти, — писал С. Л. Рубинштейн, — мы были бы существами мгновения. Наше прошлое было бы мертво для будущего. Настоящее, по мере его протекания, безвозвратно исчезало бы в прошлом». Мы запоминаем все, и уже тогда Тома точно знала, что эта картинка отпечатается в ее памяти навсегда и когда-нибудь она сможет вспомнить все в мельчайших подробностях, прочувствовать заново, так же как чувствует теперь, в это самое мгновение. Стоит нажать кнопку «play» и начнется воспроизведение.

Дождь лил лишь в самый первый день. Все последующие дни шел снег. Занесенное снегом невзрачное здание преобразилось, пушистый белоснежный слой скрыл хаотичные ржавые пятна на крыше, а стекла окон мороз украсил искусным узором. Высокие сугробы сверкали белизной до рези в глазах. От этого было светло и вечером. Было светло и на душе.

Тома медленно и аккуратно ступала по снегу, прислушивалась. Этот звук ласкал слух. Все вокруг казалось ей сказочным. Она останавливалась и оборачивалась. Окно светилось тусклым, желтоватым светом ночника. По снегу от двери шли следы — фигурные углубления от подошв тридцать седьмого размера.

— Мои следы, — думала Тома, — здесь и сейчас!

Она поднимала голову вверх и замирала. Едва касаясь разгоряченной кожи, снежинки таяли на ее лице. Она дышала полной грудью, и ей хотелось обнять весь мир.

Но не в первый день. В первый день все было совершенно иначе.

Глава 2

Тома росла в хорошей семье. Она знала, что у нее замечательные родители, знала, что они высокообразованные, честные и уважаемые люди. Для себя она знала главное — они самые замечательные родители в мире. Ей было известно и то, что не у всех детей родители такие.