Время гона

По жестокой тряске девушка поняла, что они едут по лесной дороге. По крыше шуршали ветви, где-то далеко опять завыл волк, и она поёжилась, открыла глаза. Машина, действительно, была большой, с мощным двигателем. Соня лежала на заднем сиденье, укрытая по шею большим, мягким шерстяным пледом с кистями, в крупную зелёную и салатовую клетку. Она попыталась сесть, придерживая у горла плед. Низ живота отозвался тупой ноющей болью. Соня спустила ноги и осторожно посмотрела на мужчину за рулём. Перед глазами широкая спина, крепкая шея и коротко остриженный затылок с тёмными волосами. Она почувствовала взгляд и подняла глаза вверх: он нахмурившись, смотрел на неё в зеркало заднего обзора. В наступивших сумерках, в темноте салона она попыталась разглядеть его лицо: - вы… вы похитили меня? Почему? Что я вам сделала? - слёзы потекли по щекам, она хлюпнула носом. Он чем-то пошуршал, протянул ей несколько бумажных салфеток, грубо сказал:

- не реви. Приедем домой, и я всё тебе объясню.

- Домой? Куда - домой? - она взяла салфетки и шепнула: - спасибо. - Он ничего не сказал, продолжая смотреть на дорогу. Она чувствовала неприятную липкость на ногах и в промежности. Сунув руку под плед, попробовала промокнуть. Между бёдер обожгло болью, и Соня тихо зашипела, оставив попытки. В сумерках салона увидела, что рука покрыта тёмной липкой жидкостью.

- Потерпи немного. Приедем - я залечу повреждения, - опять глухо прозвучал голос. Соня сжалась в комок, легла на бок и закрыла глаза. Её подташнивало от тряски, голода, страха, непрекращающейся боли. Не было сил протестовать, кричать. Даже плакать.

Она не знала, сколько времени длилась эта поездка, временами впадая в забытьё и вновь открывая глаза. Очнулась от того, что машина остановилась. Дверца открылась, мужчина подхватил её на руки. Соня заметила, что они остановились перед глухими железными воротами, в которых была открыта калитка. Вдаль уходила хорошо освещённая улица без единой живой души на ней. Девушка подумала, что едва ли кто-то придёт ей на помощь, даже если сейчас она станет кричать и вырываться. Всё же она сделала такую попытку: дёрнулась в железных тисках и слабо пискнула - помогите! Пожалуйста… - и замолчала, когда он громко фыркнул, потешаясь над ней.

Почти бегом промчавшись по тёмной длинной аллее, он занёс её в дом, большой, двухэтажный. В ярко освещённом холле их никто не встречал, но мужчина, кажется, не удивился. Всё также, не выпуская её из рук, он торопливо взбежал по лестнице и вошёл в какую-то комнату. Только тут он поставил её на ноги, и Соня вяло огляделась, всё также закутанная в плед. Она стояла на толстом ковре, и застывшие ноги приятно грело тепло от густого шерстяного ворса. В комнате тоже было тепло, Соня чувствовала, как сковавший её холод отступает. Большая комната с двумя окнами, сейчас закрытыми плотными портьерами, глубокие мягкие кресла, на полстены - шкаф, громадный диван и сбоку столик из тёмного дерева. Вся мебель добротная, солидная, из тёмного дерева. обивка дивана и кресел - из плотного лилового шёлка. Стены тоже оббиты шёлком, белым, с серебряными узорами. Напротив шкафа, у стены, большая кровать. Соня вздрогнула, увидев её. Похититель притащил в свою спальню - значит, не отпустит, пытки продолжатся.

- Сама можешь идти? - Она испуганно сжалась от его голоса, осторожно подняла глаза: он стоял совсем близко, она даже чувствовала жар его тела. Нахмурившись, смотрел на неё. Он был высоким, поджарым. Не худым, нет, а жилистым, гибким, как хищник, который в любое мгновение может напасть и тогда держись, жертва, потому что твоя жизнь вот-вот оборвётся. Не дожидаясь ответа, он схватил её за руку и дёрнул за собой, направляясь к двери. Соня попыталась вырваться, но руку сжали, как в тисках. Мужчина вытащил её в небольшой холл второго этажа и, без раздумий, втолкнул в дверь напротив. Она слышала его дыхание за своей спиной, но не оглянулась. Это была обычная ванная комната, только большая. Насильник повернул её лицом к себе, и она равнодушно подумала, что он, по-прежнему, такой же хмурый. Теперь Соня близко увидела его глаза: тёмно-серые, со странным вертикальным зрачком. Крупный рот недовольно сжат, ноздри время от времени раздуваются, как будто он ловит какие-то запахи. На щеках ходят желваки, но он молчит. Внезапно он сильно дёрнул плед и сорвал его. Соня торопливо обхватила себя руками, сжалась, прикрывая грудь. Он скривился ещё больше, схватив её за талию железными пальцами, легко поднял и поставил в ванну, большую, белую, треугольную, занимающую значительную часть комнаты.

- Не бойся, - наконец-то открыл рот, - ты замёрзла. Я тебя искупаю и ты согреешься, - он включил воду, попробовал её рукой, приказал: - садись.

Соня возразила: - в раны, которые вы мне нанесли, попадёт инфекция! - он опять хмыкнул: