Время гона

- Здесь те, кто посмел порочить твою честь, рассказывая об увиденном в тайге. - Соня покраснела, с неприязнью покосившись на волков. - Погоди, я сейчас приду, - Айк вошёл в дом, а через минуту вернулся, в руке держал страшненького вида плётку из витой кожи, с чем-то железным, вплетённым в концы: - вот, это для тебя. - Соня изумлённо отшатнулась, с возмущением взглянула ему в глаза, и он стушевался, смущённо пробормотал: - Господи, я просто неправильно выразился! Ну, у тебя же нет клыков и когтей, значит, их заменит плётка. Вот, смотри, - он размахнулся и с силой ударил другого волка. На шкуре выступила кровь. Тот взвыл, а потом заскулил. У Сони сжалось сердце. Она схватила Айка за руку, когда он опять размахнулся:

- нет, не надо! Им же больно!

Он с иронией посмотрел на неё: - вообще-то их нужно убить. Я запретил им распускать языки. Если щенки осмелились ослушаться вожака, в любой стае за это обязательно последует незамедлительная расправа. Я оставил их жить, но им известно моё условие.

- Какое?

Он ткнул рукоятью плети в сторону волков: - они сами скажут тебе об этом.

- Но Айк! Как они скажут?? Им же тогда надо превратиться в людей! - Она, не понимая, с раздражением смотрела на него

Он недовольно оскалился: - как скажут - это их проблемы. Но обращаться они не будут: не хватало ещё, чтобы ты любовалась на десяток голых парней!

- Ой, правда! - Соня смутилась, глядя на лежащих волков. Те замерли. Наконец один, прижав уши, медленно пополз к её ногам и, ткнувшись мордой в ботинки, вытянулся, повернув голову и подставив горло. У него был до того униженный и жалобный вид, до того он был похож на побитую собаку, что она не выдержала, наклонилась и зарылась пальцами в шерсть на шее волка. Он задрожал, но не пошевелился, распластавшись у её ног и даже глаза закрыл. Шерсть была грубой, с густым подшёрстком.

- Погоди, ты не сможешь, - Айк сделал попытку её отстранить, - у тебя слишком слабые руки.

Заподозрив недоброе, Соня не убрала пальцы из волчьей шерсти: - что я не смогу?

- Я подумал, ты хочешь свернуть ему шею, но твои руки слабы, поэтому я сделаю это за тебя, - спокойно пояснил Айк.

От ужаса Соня села на землю, где стояла. Волк под её рукой тихо заскулил, его поддержали другие. Нервы её не выдержали, слёзы покатились градом. Соня обхватила волка двумя руками, притиснула к себе. Он не сопротивлялся, лизнул в щёку тёплым мягким языком. Она услышала шорох, оглянулась: остальные звери придвинулись к ней, прижались к ногам и спине, продолжая скулить. - Нет-нет, не плачьте, я не позволю вас убить! - и уже Айку, возмущённо: - я не хочу!! Нет!! Это ужасно - то, что ты хотел сделать!

Он насмешливо улыбнулся, пожал плечами: - их жизнь и смерть в твоих руках, Соня. Ты их прощаешь?

- Да! Я их прощаю! - она уже не плакала, а улыбалась, обнимала, трепала за уши, за холки молодых волков, а те осторожно лизали её руки, щёки, подсовывая лобастые тяжёлые головы под девичьи пальчики.

- Ну хорошо, пусть живут, - и презрительно глянул на волчат: - запомните, от моей расправы вас спасло лишь заступничество моей пары, будьте же ей благодарны. А теперь - вон отсюда! - Айк пинками заставил зверей подняться, и те, с поджатыми хвостами потрусили к калитке. Соня смотрела им вслед.

Она успела лишь раздеться и умыться, покачав головой, когда увидела в зеркале своё чумазое отражение. Волчья слюна была скользкой и плохо смывалась. Некстати вспомнилось, как Айк зализывал ранки и ссадины, нанесённые им, когда он набросился на неё при первой встрече. Она прямо ощутила, как его длинный, мягкий, влажный язык проникает в неё, касается ранок, и боль отступает, утихает, а ласковые скользящие прикосновения будоражат и вызывают доселе неизведанные ощущения.

Выйдя из ванной в холл, она услышала доносящиеся с первого этажа голоса: низкий, полный гнева, с рычащими нотками - Айка, и дрожащий, срывающийся - женский.

- Соня! К тебе просительница! - он постарался смягчить резкие интонации, но девушка всё равно поёжилась, направилась к лестнице, на ходу приглаживая волосы ладошкой. Сверху было не видно, кто стоит перед Айком и что-то лепечет жалобно. Когда он обернулся, Соня увидела Лорен и вначале не узнала красотку. Перед ней стояла совершенно уничтоженная, раздавленная свалившимся несчастьем женщина. Заплаканные припухшие глаза, бледные губы, всклокоченные волосы и ни тени косметики. Куда только и подевалась та красивая, наглая, высокомерная стерва, что издевалась над ней, называла в лицо проституткой и окидывала презрительным взглядом. Червячок злорадства шевельнулся в Соне: - кажется, с Лорен что-то случилось и, похоже, Айк приложил к этому руку.

- Здравствуй, Соня! - тихо сказала женщина, мельком глянув на мужчину. Тот с холодным удивлением поднял брови, и она поправилась: - здравствуйте!

- Мою жену зовут Софья Михайловна! - презрительно оскалился хозяин, и Соня, вначале удивившись, вспомнила, что у него её паспорт.

Лорен покорно поправилась: - здравствуйте, Софья Михайловна.