Время и боги. Дочь короля Эльфландии

Все жители Меримны знали, что фигуры, расставленные вдоль крепостного вала, были лишь каменными изваяниями, однако каждый питал надежду, что настанет день – и древние герои явятся снова, ибо никто и никогда не видел их мертвыми. А произошло это потому, что в свое время все шестеро великих воинов поступили одинаково: зная, что полученная ими рана смертельна, все они отправлялись к некоему укромному ущелью и бросались в него (я где-то читал, что, перед тем как умереть, подобным образом поступают великие слоны, прячущие свои огромные кости от мелких тварей), а было то ущелье узким и глубоким – мрачная пропасть, на дно которой не вела ни одна тропа и куда не мог спуститься ни один человек. К краю этого ущелья, задыхаясь и хрипя, подъехал однажды Веллеран; а некоторое время спустя у расселины появились Суренар и смертельно раненный Моммолек, который должен был остаться здесь навсегда, и Суренар, который не пострадал в том бою, вернулся от ущелья один, оставив своего лучшего друга покоиться рядом с костями великого Веллерана. И в свой срок прискакал сюда и сам Суренар, прискакал вместе с Роллори и Аканаксом, и Роллори ехал посередине, а двое его друзей – по бокам. Этот долгий путь нелегко дался Суренару и Аканаксу, ибо оба они были смертельно ранены в последнем бою, и только для Роллори путешествие оказалось необременительным, ибо он был мертв. Вот как получилось, что кости пяти героев белели во вражьей земле; и хотя когда-то они заставляли трепетать города, прах их лежал бестревожно, и никто не знал, где нашли они свой покой, – никто, кроме Ираина, юного капитана, которому едва исполнилось двадцать пять, когда Моммолек, Роллори и Аканакс отправились в свое последнее путешествие. И среди останков разбросаны были седла, уздечки и другая конская сбруя, дабы ни один человек не мог случайно наткнуться на них и потом похваляться в каком-нибудь чужеземном городе: «Глядите! Вот добытые в бою седла и уздечки славных капитанов из Меримны!», и лишь своих верных коней герои отпустили на свободу.

И сорок лет спустя, в час великой победы, получил свою последнюю рану Ираин – то была глубокая, страшная рана, которая никогда не закрылась бы. Из всех капитанов-героев Ираин был последним, и в одиночку отправился он к известному ему ущелью. Долгой и тяжелой была дорога к этой мрачной расселине, и Ираин, боясь, что не сможет добраться до места своего последнего упокоения, все понукал и понукал своего коня, вцепившись обеими руками в седельную луку. По пути он часто впадал в забытье, и тогда являлись ему прошедшие дни – те, когда он в первый раз отправился на великую войну с армией Веллерана и когда Веллеран впервые заговорил с ним, – и лица товарищей Веллерана, которые мчались в бой впереди атакующей конницы. И всякий раз, когда Ираин приходил в себя, в душе его, которая вот-вот готова была расстаться с телом, рождалось огромное желание лежать там, где белеют кости древних героев. Когда же наконец Ираин увидел темное ущелье, словно незаживший шрам пересекавшее равнину, душа его тихонько выскользнула сквозь зияющую рану, выскользнула и расправила крылья, и в тот же миг боль покинула его бедное изрубленное тело, и Ираин умер, даже в смерти продолжая торопить своего коня. И старый верный конь все мчал легким галопом, и так бежал он до тех пор, пока не увидел перед собой черную трещину в земле, и тогда на всем скаку конь уперся передними ногами в край обрыва и встал как вкопанный. И мертвое тело Ираина покатилось через правое плечо коня, и вот уже много лет пролетело с тех пор, как его кости смешались с останками героев Меримны и обрели наконец вечный покой.

А в Меримне жил один мальчик по имени Рольд. Я, сновидец, впервые увидел его, когда дремал у своего очага, – увидел как раз тогда, когда мать привела сына во дворец, где хранились добытые древними героями трофеи. Пятилетний Рольд остановился перед огромным стеклянным футляром, внутри которого был заключен меч Веллерана, и мать сказала ему:

– Вот меч Веллерана.

А Рольд спросил:

– Для чего он нужен?

И мать ответила:

– Для того чтобы смотреть на него и вспоминать Веллерана.

А потом они пошли дальше и остановились перед огромным алым плащом Веллерана, и мальчик снова спросил:

– Для чего Веллерану такой большой красный плащ?

Мать ответила:

– Ему так нравилось.

Потом Рольд немного подрос, и вот однажды в полночь, когда весь мир затих и Меримна погрузилась в свои грезы о Веллеране, Суренаре, Моммолеке, Роллори, Аканаксе и юном Ираине, он потихоньку выбрался из материнского дома. Он отправился прямо к крепостному валу, чтобы послушать, как будет петь о Веллеране пурпурная стража. И дозорные в своих темно-пурпурных плащах прошли мимо него, держа в руках фонари. Далеко разносилась в ночной тишине их песня, и темные тени в пустыне поспешно бежали при звуках ее. И тогда Рольд вернулся домой к матери, унося в груди своей странную печаль, разбуженную звуком имени Веллерана, – такую испытывают люди, тоскуя о чем-то возвышенном и святом.