Время и боги

– О Владыка Глада и Отец Смерти, в мире, в который облекся ты, есть малый уголок, называемый Йарнит: там умирают люди до назначенного тобою срока и уходят из Йарнита. Может статься, Глад взбунтовался противу тебя или Смерть злоупотребляет своей властью. О Повелитель Мира, изгони Глад словно моль с плаща своего, не то запредельные боги, взирая на тебя очами своими, скажут: вот Йарни Зеи, и се! – плащ у него в лохмотьях.

Но никак не отозвался из тумана Йарни Зеи. Тогда Хотран Дат воззвал к Йарни Зеи, моля подать хоть какой-нибудь знак своей воздетой рукою, чтоб понял посланец: слова его услышаны. В благоговейной немоте ждал он, покуда ближе к рассвету туман, скрывавший исполинскую фигуру, не потянулся вверх. Воздвигшись над горами, безмолвный Йарни Зеи с подъятой десницей благостно размышлял о земном мире.

Ни в одной хронике не говорится о том, что такое узрел Хотран Дат в лице Йарни Зеи, или о том, как возвратился он живым в Йарнит; записано лишь, что обратился посланец в бегство и никто с тех самых пор не видел лика Йарни Зеи. Говорят иные, будто прочел Хотран Дат в лице статуи нечто такое, от чего в ужасе содрогнулась его душа, но в Йарните верят, будто увидел он следы молотка и зубила на стопах статуи, и понял, что Йарни Зеи сработан руками людей, и бежал вниз по долине с криком:

– Нет никаких богов, и мир погиб!

И оставила его надежда, и утратил он смысл жизни. За его спиною, подсвеченная встающим солнцем, недвижно восседала гигантская фигура с подъятой десницей – фигура, которую человек изваял по своему образу и подобию.

А люди Йарнита рассказывают, как Хотран Дат, запыхавшись, вернулся обратно в родной город и поведал людям, что нет никаких богов и напрасно Йарниту ждать помощи от Йарни Зеи. Когда же узнали люди Йарнита, что Глад послан не богами, воспряли они и выступили на борьбу с Гладом. Выкопали они глубокие колодцы, и стали охотиться на коз высоко в Йарнитских нагорьях, и, уйдя подальше, набрали травы там, где еще росла она, чтобы выжил скот. Так сражались они с Гладом и говорили:

– Ежели Йарни Зеи не бог, значит в Йарните нет никого могущественнее людей, и что такое Глад и как смеет он скалиться на владык Йарнита?

А еще говорили они:

– Раз не приходит помощи от Йарни Зеи, значит помогут нам лишь собственная наша сила и мощь; выходит, мы – боги Йарнита и в груди у нас пылает огонь во спасение Йарниту либо на погибель Йарниту, сообразно нашему пожеланию.

Глад убил еще нескольких человек, но прочие воздели руки, говоря:

– Се – руки богов! – и отогнали Глад прочь, и вот ушел он от домов людей и к скотине, но жители Йарнита преследовали его все дальше и дальше, пока ближе к вечеру, вдалеке, над жаром битвы не послышались миллионы шепотков дождя. Тогда Глад бежал, завывая, обратно в горы и за горные гребни, и впредь говорилось о нем лишь в йарнитских легендах.

Тысяча лет минула над могилами тех, кто пал в Йарните от Глада. Но люди Йарнита по сей день молятся Йарни Зеи, изваянному руками человеческими по образу и подобию человека, и говорят они:

– Может статься, что молитвы, кои обращаем мы к Йарни Зеи, уплывают ввысь от его статуи, словно туманы на рассвете, и где-то достигают наконец иных богов или того Бога, который восседает позади остальных и о котором не ведают наши пророки.

Во славу богов

Множество исторических хроник написано о великих войнах на Трех островах и о том, как герои стародавних времен гибли один за другим, но ничего в них не говорится о днях, предшествующих стародавним временам, еще до того, как народ островов выступил на войну, – о далеком прошлом, когда каждый в своей земле пас коров либо овец и прозябали те острова в безвестности, пока длился сонный мир во дни, предшествующие стародавним временам. Ибо тогда жители островов играли, словно дети, у ног Случая, и богов у них не было, и на войну они не ходили. Но мореходы, заброшенные чужими ветрами на тамошние берега, назвали их Благодатными островами и при виде счастливцев, богов не имеющих, рассказали, как жители островов могут стать еще счастливее, и узнать богов, и сразиться во славу богов, и вписать имена свои заглавными буквами в хроники, и наконец умереть с именами богов на устах. И сошлись вместе все островные жители и сказали:

– Мы знаем только скот бессловесный, но се! – эти мореходы рассказывают о неких сущностях вне нашего разумения, кои знают нас, как мы знаем свою скотину, и пользуются нами себе в угоду, как мы используем скот, и, однако ж, готовы отвечать на праздные молитвы, оброненные ввечеру, когда труженик возвращается с пахоты к домашнему очагу. Не поискать ли нам этих богов?

И говорили иные:

– На Трех островах мы – хозяева, никто нас не беспокоит, и пока мы живы, мы благоденствуем, а когда умираем, кости наши покоятся в тишине. Так не будем же искать тех, кто, того гляди, возвысится над нами, жителями Трех островов, или, чего доброго, потревожит наши кости, когда мы умрем.

Но другие возразили: