Время игры

Прочитав четыреста страниц исторического труда, я пока что понял одно. Развилка, за следующие полтораста лет почти неузнаваемо изменившая этот мир, обнаружилась в 1904 году. Конкретно — на Дальнем Востоке, в Порт-Артуре, где три случайности, ранее приведшие к поражению России, сработали, что называется, с обратным знаком. Сначала японцы бездарно упустили шанс нанести внезапный и эффективный удар по стоящей на внешнем рейде Первой Тихоокеанской эскадре, затем на минной банке в тот самый день 31 марта в виду крепости взорвался не «Петропавловск» с адмиралом Макаровым, а «Микаса» с адмиралом Того, и, наконец, во время сражения в Желтом море разорвавшийся на мостике японского флагмана «Хатсусе» тяжелый снаряд уничтожил заменившего Того адмирала Камимуру вместе с его штабом.

Разгром был полный.

Вскоре после этого капитулировала сухопутная армия в Маньчжурии и был подписан победоносный для России и достаточно щадящий японское самолюбие мир, открывавший дорогу к послевоенному сотрудничеству, а затем и заключению военно-политического союза.

Не скрою, узнать все это мне было радостно. С раннего детства («Цусиму» и «Порт-Артур» я прочитал лет в десять) несчастная Японская война волновала меня больше любой другой. Гораздо сильнее, к примеру, чем столь же бездарно проигранная Крымская полувеком раньше.

Соответствующую главу «Истории» я прочитал дважды, чуть ли не водя пальцем по строчкам. Все правильно — те же имена, те же до боли знакомые названия кораблей и географических пунктов: Ляодун, Вафангоу, Мукден, Ляоян, бухта Тахэ, острова Эллиот… И все наоборот, именно так, как страстно хотелось в детстве.

Адмирал Макаров остается жив, наши броненосцы метким огнем громят японские «Маджестики»[30], крейсера Владивостокского отряда ведут увлекательные рейдерские операции, миноносцы лихо выходят в торпедные атаки. Все примерно так, как происходило потом на Балтике в Первую мировую.

Но кое-что очень меня настораживало. Прежде всего — именно столь четкое совпадение с моими собственными представлениями и желаниями.

Отчего развилка случилась именно здесь? Конечно, судьба была к нам весьма немилостива тогда, все упомянутые мной случайности имели место. Но почему бы им нельзя было просто не произойти, а не быть столь четко переадресованными на ту сторону? Даже в этом варианте война могла завершиться иначе. Или не могла?

Смерть адмирала ключевое событие, к которому привязана судьба мира? Он или погибает в точно определенном времени и месте, или нет, и тогда уготованные России беды автоматически переносятся на японцев.

Но это еще так-сяк. В истории и не такое случалось.

Не брось Николай свою блестящую гвардию умирать в Мазурские болота в отчаянной надежде побыстрее выиграть войну, оставь корпус кавалерии и два корпуса пехоты в Петрограде и Царском Селе, и где бы была та Февральская революция? Там же, где и московское восстание 1905 года, грамотно и быстро подавленное одним только гвардейским Семеновским полком!

Это и правда была случайность, помноженная на не слишком грамотный стратегический расчет, а в рассматриваемом варианте меня смущало другое. Случай случаем, а отчего вдруг у огромного количества военных и штатских людей в России менталитет, если так можно выразиться, поменялся?

Почему царь как-то неожиданно от своей вялости и нерешительности избавился, умных людей начал слушать, всерьез приблизил к себе того же Макарова, Витте, Столыпина, Дурново, а дураков и казнокрадов, наоборот, подверг опале и уже до самой мировой войны никаких серьезных промахов больше не допускал?

Каким образом адмиралы, генералы и капитаны 1-го ранга с полковниками начали на поле боя делать именно то, что нужно, а не что в голову взбредет? Приказы четко исполнять, собственные планы с реальностью соотносить и намерения противника предвидеть?

В моей реальности именно проигранная Японская война научила, заставила хоть как-то к следующей войне готовиться, а здесь?

Если только предположить, что в известной нам истории первые неудачи, а потом и гибель Макарова так всех деморализовали, что геройски погибать начальники еще могли, а хладнокровно и рассудительно переламывать ситуацию в свою пользу — уже нет?

«Все, хватит, — сказал я себе. — Основное уже ясно, а деталями займемся позже. Нужно будет как следует порыться в архивах, почитать российские и европейские газеты за пару предвоенных лет, тогда и будем делать выводы. Но только очень и очень вероятно, что совершенно ничего существенного не найдем, и тогда придется поверить, что означенный мир создан в очередной раз на потребу именно мне и по моим лекалам. Сиречь — очередная Ловушка Сознания».

Забавно существовать в мире, где абсолютно все можно объявить химерой, фантоматом из лемовской «Суммы технологий» или творением собственного, не слишком здорового воображения. Однако существовать тем не менее приходится, причем по правилам, принятым здесь.