Время истинной ночи

Придерживая одеяло на бедрах, он еле-еле сел. И глубоко вдохнул ночной воздух, пытаясь немного успокоиться.

— Дурной сон? — поинтересовался Охотник.

— Да. — Священник взглянул на него снизу вверх. — Ваша работа?

Таррант вяло усмехнулся:

— Сейчас в этом нет никакой надобности, не так ли?

Дэмьен потер виски. Образы сна быстро исчезали из сознания. Однако важно было запомнить… что именно? Мысли не желали складываться в общую картину. Нечто важное. Нечто такое, что он уже чуть было не понял.

— Вам помочь? — тихо спросил Таррант.

Дэмьен заметил, что меч Тарранта воткнут в землю неподалеку от места, где стоял сам Охотник. Копит земное Фэа? Он и сам чувствовал, как холод темной энергии закрадывается под одеяло.

— Мне приснилась Мать… вроде бы так… Только это была не она. Это была ракханка…

Ракханка.

Теперь он все вспомнил. Вспомнил ракхене из лагеря Хессет. У кое-кого из их самок была течка — или как там она у них называется, — и их ничем не прикрытый голод притягивал к себе любого самца, которому случалось оказаться поблизости. Ясно, что этот образ запечатлелся у него в подсознании, наряду с гормональными импульсами, ими вызванными.

Теперь он вспомнил и другое. Вещи, которые он понял в ходе совместного путешествия. Теперь все начало сходиться воедино — пожалуй, даже слишком стремительно для восприятия.

— Ракхене, — прошептал он. — О Господи…

Кое-как ему удалось не упасть. Его трясло. Лицо Тарранта оставалось где-то в тени, но даже сейчас священник понимал, с каким вниманием за ним наблюдают.

— Вы спрашивали, почему только женщины могут быть ясновидящими и, соответственно, Матерями, если они обладают пророческим даром не в большей степени и не чаще, чем мужчины. Но это не так. И вы сами сказали это, когда… ах ты, черт, я не помню когда. Вскоре после нашей первой встречи. Вы сказали, что только женщины могут использовать приливное и отливное Фэа… Припоминаете?

— Я сказал только, что женщины иногда могут благодаря этой силе обретать Видение, — холодно отозвался Охотник. — Никто из людей не может воздействовать на нее Творением. Она не поддается такого рода контролю…

— Вы в этом уверены?

— Я и сам пытался заняться этим, преподобный Райс. И чуть не погиб. Позже, придя к выводу, согласно которому неудача была связана с моей мужской сущностью, я попытался манипулировать женщиной, обретающей Видение посредством приливной Фэа. — Он мрачно покачал головой. — Даже моей воле не справиться с такой мощью. А если уж не моей, то тогда чьей же?

— Воле ракхов, — прошептал Дэмьен. Понимая все безумие этой догадки и вместе с тем высказывая ее. — Именно это Фэа они и притягивают. Помните? А кое-кто из них наверняка умеет управлять этой энергией сознательно. — Он посмотрел на спящую Хессет. — Она умеет, — выдохнул он. — Мы обнаружили это вскоре после того, как вас взяли в плен. Ракхи практикуют колдовство. Все ракханки! Не человеческого типа колдовство, не то, что связано с земной Фэа… но все равно это колдовство. — Внезапно у него перехватило дух. Внезапно он испугался. — Вы понимаете? Только их женщины. Только ракханки.

Охотник возразил тихим и спокойным голосом:

— Значит, по-вашему, Мать — ракханка?

— По-моему?.. — Дэмьен потряс головой, словно желая прочистить ее. — Но разве такое возможно? Это кажется сущим безумием… но ведь и многое другое здесь кажется сущим безумием… Вы ведь сами задались этим вопросом: почему на должность высшего церковного иерарха здесь не допускают мужчин? Если речь идет о людях, то никакого разумного объяснения этому и впрямь подыскать невозможно. А если о ракхах? О ракханках?.. — Он вновь посмотрел на Хессет. Красти спала, должно быть, ей что-то снилось, ее когти слегка подрагивали, словно реагируя на незримую угрозу. — Она утверждает, что они пользуются приливной Фэа. А люди на такое способны?

Таррант колебался.

— Женщины, способные в связи с этим обретать Видение, встречаются, судя по моему опыту, крайне редко… и обычно бывают безумны. Приливное Фэа непостоянно, непредсказуемо, часто насильственно. И любое погружение в эту стихию…

— Окажется в равной мере непредсказуемым. Не так ли? Особенно если использовать ее для собственной маскировки. Им приходится прятаться на все время, на которое исчезает эта мощь, и выходить к людям, лишь когда Фэа достаточно стабильно для Творения. Неужели вы этого не понимаете? О Господи! — Он закрыл глаза, его по-прежнему трясло. От волнения? От страха? — Вот потому так и ведет себя любая Мать. Никому никогда не известно, когда она появится на людях или почему вдруг решит покинуть собрание. — Он пристально посмотрел на Охотника. — Вы побывали в других городах. Вот и расскажите мне. Всюду ли дело обстоит точно так же, как в Мерсии?

Таррант ненадолго задумался.

— Действительно, — хмыкнул он. — Судя по всему, так здесь заведено повсюду. Я приписывал это эксцентричности здешнего Ордена, но если это не так… если вы правы…

— Это означало бы пожизненное притворство. Годы, проведенные во вражеском окружении. Хессет говорит, что ей нестерпим даже человеческий запах…