Время камней

Снаружи доносился гул голосов — словно волны накатывали на могучий утес. Процессия поднялась по широкой каменной лестнице, слуги отдернули тяжелые портьеры, и яркий свет на мгновение ослепил Сафира.

Император Камаэль подошел к перилам балкона и поднял руки, приветствуя зрителей. Трибуны взорвались восторгом и взлетевшими в воздух шляпами и шарфами.

Когда рукоплескания смолкли, Ормак бросил вниз белый платок. Как только он коснулся песка, двери конюшен распахнулись и разноцветные колесницы вылетели на арену.

Колесничий в красном сразу же вырвался на два корпуса вперед и погнал лошадей, нещадно охаживая их кнутом.

Колесницы помчались вокруг центрального сооружения арены, борясь за первенство и поднимая тучи пыли. До зрителей доносились ржание лошадей, стук колес и звон упряжи, самих же соревнующихся иногда просто не было видно. Когда первый круг был пройден, два служителя в длинных белых одеждах важно прошествовали по песку и сняли с подставки одного грифона и одну бронзовую лошадь.

Красный колесничий продолжал лидировать и во втором, и в третьем круге. Покрытый слоем песка и пыли, со вздувшимися венами и мускулами, блестящими от пота, он летел, сжимая в руках вожжи. Зрители на трибунах стоя приветствовали его, немилосердно отбивая ладони в аплодисментах и оглашая арену громкими возгласами.

Начался последний круг. Красный колесничий улыбался. Он уверенно заложил крутой поворот, колеса взрыли песок, волной отбросив его в сторону, но обод одного зацепился за ограничивающий маршрут бордюр, раздался сухой треск, колесница подскочила и перевернулась, разлетевшись в щепки, словно была сделана из хрупких веток. Ломая себе кости, повалились запутавшиеся в упряжи кони, колесничий вылетел вперед и грохнулся в песок, безвольно раскинув руки. Его лицо походило на кровавую маску, и клубы пыли оседали на следы крушения и распростершееся тело.

Возница в синем, следовавший за красным, попытался уклониться от столкновения, но задел обломки, и его колесница вильнула в сторону, налетев на центральную конструкцию арены. Погонщик исчез под обломками, а лошади вырвались из упряжи и, толкая одна другую, помчались дальше. Остальным возницам удалось увернуться, но большинство из них потеряли скорость.

Под вопли зрителей колесничий в желтом первым пришел к финишу и остановил коней перед императорской ложей. На трибунах начался дележ выигрышей, горячо спорили проигравшие, расставаясь с деньгами, бедняки, не делавшие ставок, возбужденно обсуждали состязание. Поклонники желтого колесничего довольно потирали руки и насмешливо поглядывали по сторонам — сегодня удача сопутствовала их любимцу и им самим.

Сафир наблюдал за всем этим с нескрываемым интересом, приставив к глазу короткую медную зрительную трубку, какими пользовались в Урдисабане моряки. Переводя взгляд с одного лица на другое, он подмечал, кто выиграл, а кто проиграл, и время от времени улыбался.

Толстяк в дорогих красных одеждах недовольно вытирал лысину платком и поджимал губы — это его колесничий разбился на арене и больше не сможет участвовать в гонках и приносить доход. Соседи-приятели подшучивали над ним и похлопывали по спине, а он отвечал им с плохо сдерживаемым раздражением. Сафир слегка покачал головой: он сочувствовал толстяку, ибо знал, что обучение возницы стоит дорого и требует времени. Впрочем, сам он любил охоту, быструю езду в седле, когда чувствуешь каждое движение животного, его тепло и настроение, и никогда не думал о том, чтобы заказать и выставить свою колесницу на гонки.

Насмотревшись на реакцию зрителей, Сафир опустил подзорную трубу и, сложив, убрал в карман.

— Почему ты сам не делаешь ставки? — обратился к нему император. — Тебя ведь интересуют эти состязания.

— Мне нравится наблюдать, как люди реагируют на то, что происходит на арене, Ваше Величество, — отозвался Сафир с почтительным поклоном, — но принимать участие в развлечениях толпы — не для меня.

— Узнаю характер твоего отца, — император Камаэль покачал головой, — он тоже не любил быть как другие. За это я его всегда и ценил.

— Благодарю, Ваше Величество.

— Он гордился бы тобой, мой мальчик, я знаю. Твой отец был настоящим аристократом, не то что все эти… — император презрительно махнул рукой в сторону трибун. — Ты стал достойным наследником.

— Благодарю, Ваше Величество, — повторил Сафир.

— Что ж, праздник продолжается. — Император Камаэль дал знак Ормаку, и тот объявил, что начинаются выступления наездников. К тому времени обломки и тела лошадей и людей убрали, кровь засыпали, песок разровняли, а победившего колесничего наградили бронзовым венком и сотней золотых монет — этой суммы могло хватить на несколько месяцев вполне сносного существования.