Читаем Время карликов полностью

Вернемся к нашим героям. В один прекрасный майский вечер, когда Владимир Фомич занимался, по обыкновению, очень важными делами, Подрезов стоял в глубине одной из двух комнат своей квартиры и наблюдал, как в маленьком коридорчике его жена, стоя перед зеркалом, наносила последний штрих на изображение небесной красоты, запечатленное на ее личике. Она провела карандашиком по линии бровей, потом облизнула губки и осталась вполне довольна собой. Сложила свое вооружение в косметичку, выпрямилась и снова поглядела на себя. Виктор видел, как изображение в зеркале чмокнуло губами, словно пытаясь поцеловать живую красавицу. Татьяна сняла с вешалки кашемировое пальто, накинула на плечи и начала просовывать тонкие руки в широкие рукава. В этот момент она поймала восхищенный взгляд мужа и устало вымолвила:

– Помог бы, что стоишь как истукан?

Подрезов бросился выполнять пожелание жены, но та оттолкнула его. И только теперь Виктор понял, что его ненаглядная куда-то собралась.

– Ты уходишь? – спросил он.

Таня кивнула головой, сделала шаг к двери, но вдруг остановилась.

– Почему не спрашиваешь, куда я ухожу?

– В магазин? – попытался угадать Подрезов. Красавица вновь вздохнула.

– Витя, я полюбила другого. Ты, конечно, хороший человек, но твоя эпоха прошла – сейчас другое время.

Пока Подрезов соображал, что бы это значило, дверь хлопнула, и только через полчаса Виктор понял: сказанное женой – вряд ли шутка. Вот как много нужно времени недалеким людям для понимания того, что они лишние в современной жизни. Конечно, все еще нужно уточнить и посоветоваться с умным человеком; поэтому Подрезов оделся и поехал к Высоковскому.

За красивой дверью, со вкусом покрытой шпоном под кору векового дуба, пришлось постоять. Для тех, кто не хочет оказаться в подобной глупой ситуации, напоминаю, что обычно культурные люди предупреждают о своем визите письмом или звонком по телефону.

А Подрезов время от времени продолжал нажимать на красную кнопочку дверного звонка. Наконец дверь отворилась, и на пороге появился всклокоченный Владимир Фомич в черной шелковой пижаме. Увидев приятеля, он зачем-то понесся вглубь своей квартиры – может быть, причесываться. А Виктор вошел в прихожую, а потом в коридор.

– Володенька, – донеслось из-за двери, – это кто пришел нам мешать?

Голос показался Подрезову настолько знакомым, что он без стука ввалился прямо в спальную.

– Ой! – выкрикнула Татьяна, пытаясь прикрыться пододеяльником цвета морской волны.

Стены в комнате тоже были голубовато-зелеными, и по ним плыли куда-то нарисованные тропические рыбки. Виктор не смотрел, как его жена забирается внутрь голубого океана, а пошел искать хозяина. Владимир Фомич заперся в самой маленькой комнатке своего жилища и, когда Подрезов постучал по узкой двери пальцем, пискнул оттуда:

– Витюша, ты только не переживай, мы любим друг друга.

– Выходи, – спокойно произнес незваный гость. Вскоре Высоковский выскользнул в коридор.

– Витя, – начал он, – ничего плохого не подумай: у нас с Таней все от чистого сердца. Мы уже давно думаем, как бы тебе об этом сказать?

Наконец Владимир Фомич осмелел окончательно.

– Ну, хочешь, – выпятил грудь Высоковский, – ударь меня, подлеца!

Но Подрезов повернулся и пошел к выходу. Он бы так и исчез из моего рассказа, но Владимир Фомич крикнул ему вслед:

– Ты куда? Останься, у нас же общие дела. Надо определиться по разделу предприятий.

Виктор замер с поднятой ногой.

– Что? – сказал он и повторил, оборачиваясь: – Что?

Но тут из спальной выплыла Таня, завернутая в океан. Только сейчас Подрезов увидел, что на голубой простыне тоже есть маленькие рыбки.

– Прекрати! – тряхнула кудряшками жена. – Как тебе не стыдно: врываешься в чужой дом и устраиваешь сцены.

– Я? – повернулся к ней Виктор.

И тут же, подойдя к Высоковскому, размахнулся… Владимир Фомич не успел даже руки поднять, только втянул голову в плечи и зажмурился. Но Подрезов задержал свое движение, потом разжал кулак и ударил друга ладонью в лоб. Это только со стороны могло показаться, что удар был слабый, но Высоковский, пролетев через коридор, упал у самой стены.

– Негодяй!! – закричала Татьяна. Но дверь уже хлопнула, да так, что в спальной зазвенели две стоящие на хрустальном подносе рюмки.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТЯЖЕЛЫЙ ПУТЬ К ВЛАСТИ

Глава первая

1

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза