Время карликов

И она смахивала слезу. Вечером мама посидела полчаса за столом, а потом ушла ночевать к соседке, оставив молодых с друзьями. Но Ольга с Маратом, еще пара подруг со своими ухажерами – все знали, что брак фиктивный, просто собрались, чтобы лишний раз выпить и потанцевать. Густав пригласил еще одного своего друга – тоже шведа, работающего в Москве в представительстве какой-то фирмы. Другу было за сорок, он был подтянуто аккуратен, шелковый костюм-тройка, идеально сидевший на нем, переливался искорками. Всем было весело, и Лена тоже смеялась, но внутри ее что-то напряглось: Густав нравился ей, а в соседней комнате мать расстелила большую постель и зачем-то положила на подушки лепестки роз.

Но как объяснить Густаву, что она не хочет, чтобы брак был фиктивным, Лена не знала. Хотя будь он трижды ненормальным – этот брак, должен же швед понять, что она любит его и готова ради него на все. Гости ушли, только шведский друг остался за столом, а Лена, заперевшись в ванной, долго сидела на крохотном стульчике, смотрела на себя в настенное зеркало. Потом встала под душ и, когда вытиралась полотенцем, услышала, как щелкнул замок входной двери – ушел и шведский гость.

Леночка надела на себя голубенький пеньюарчик, купленный по случаю у Ольги, и вышла в коридор. Она замерла у двери в спальную, еще раз вздохнула, попыталась улыбнуться и вошла…

Вначале она ничего не поняла. Густав лежал в постели со своим земляком, и они целовались. Но когда все же оба заметили постороннее присутствие и обернулись на дверь, то Лена не нашла ничего лучшего, как сказать:

– Ой!

Густав смотрел на нее и улыбался белоснежной улыбкой, а второй швед гладил его плечо и что-то говорил на их родном языке.

– Он спрашивает, – перевел молодой фиктивный муж, – не хочешь ли ты лечь с нами?

– Да-да, – подтвердил его друг, – я именно так и говорил ему.

– Нет, – прошептала Лена, вышла из спальной, зашла в комнату, где стоял праздничный стол, и стала выносить посуду на кухню.

Она долго мыла все эти тарелки и бокалы. Потом села на холодный стул и захотела заплакать. И хотя у нее глаза всегда были на мокром месте, но сегодня из них ничего не удалось выжать. «В конце концов, – подумала Лена, – он же предупреждал, что это будет фиктивный брак. Так чего же я размечталась?». Она вспомнила пушистые, как у девочки, волосы Густава, захотела вздохнуть, но вместо этого усмехнулась:

– Зато получу образование в Гетеборге. Другие бы завидовали, а я…

Она вернулась в комнату, достала из диванчика, на котором спала обычно, свою постель и уже потом, засыпая и слыша все доносящееся из-за тонкой перегородки, улыбнулась:

– Ну и пусть: найду себе кого-нибудь в Швеции.

Густав не обманул, через год он привез русскую жену домой и даже познакомил с родителями, сказав при этом, что Лена будет жить отдельно. Родители его не удивились: в Швеции и не такое случается.

Вступительные экзамены пришлось сдавать на шведском, зато почти все предметы велись на английском. Имея шведского мужа и вид на жительство, Лена получала пособие и даже государственную стипендию. Денег почти хватало и на квартиру и на книги, в конце месяца трудновато приходилось с питанием, но мюсли из пакетов и овсяные хлопья – тоже еда, и потому все шло прекрасно. До поры до времени, конечно.

За спиной было три года учебы, и ничто не предвещало каких-либо перемен. Густав преподавал в университете, и поэтому они встречались чаще, чем хотелось обоим. Но встречи эти были недолговечны: кивки головами или просто «Привет», брошенный навстречу, иногда заходили в кафе и даже разговаривали. Фиктивного мужа мало интересовали успехи Лены, а то, что он жил когда-то в России, уже давно забылось. Теперь у Густава была борода и новый друг.

Однажды Лену вызвали в иммиграционный департамент, где задавали разные вопросы о ее семейной жизни. Что предпочитает муж на завтрак и какое белье он носит? Все это казалось смешным: за столом сидели двое мужчин и женщина – словно собеседование при поступлении в советский вуз. Но там интересовались, знает ли абитуриентка политику партии, а здесь большое начальство волнуют, оказывается, совсем другие проблемы. Наконец женщина сурово посмотрела на Лену и скривилась:

– Можете говорить все, что угодно, но нам известно, что Ваш брак фиктивный. Мы его аннулируем и лишим Вас вида на жительство. Решение Вы получите после рождественских каникул и в течение месяца должны покинуть территорию королевства.

Все это походило на дурной сон, на розыгрыш, но когда Лена позвонила Густаву, чтобы тот объяснил, какие действия она может предпринять, чтобы остаться в Швеции до конца учебы, муж сообщил, что это он написал письмо с просьбой признать брак недействительным, так как русская девушка обманула его чувства, рассчитывая остаться в его замечательной стране навсегда.

– Зачем? – спросила Лена.

– Видишь ли, – монотонно начал объяснять Густав, – я хочу вступить в новый брак. А развод с тобой займет слишком много времени, и потом, если с твоей стороны будут материальные претензии…

– Не будут, – попыталась убедить его девушка.