Время клятвы [СИ]

Если бы у скелета были мышцы лица, он бы, наверное, саркастически улыбнулся. Костлявая рука в красном ткнула посохом в магию, и хвалёная защита рассыпалась как карточный домик.

Чудовища чуть ли не замурлыкали от удовольствия, но тут, ломая текстуры камня, из-под земли вырвался тролль и начал угощать варанов кулаками и швырять их об стены.

Появление нового противника оказалось столь внезапным, что скелет точно прикусил бы свой язык, если бы он у него был. Правда, вскоре у него не осталось вообще ничего, потому что от мощнейшего удара об пол его кости разлетелись в разные стороны, а череп треснул под ногами Томаса.

— Слабаки! — орал Рокуэлл, расчищая путь Булавой и упиваясь собственным превосходством. — Нарастите мяса, чтоб сражаться со мной!

Закрываясь щитом, барон с азартом крушил нежить. В пылу схватки он не заметил, как оставил границы света, и Тьма начала потихоньку обвивать его горло. Зато это сразу почувствовал мальчишка.

— Мессир! — вскрикнул он от ужаса. — Нам нужно отступить!

— Отступить?! — рявкнул барон, не переставая наносить удары. — Ты что несёшь, подлец?!

— Мессир! — не унимался оруженосец. — Мне тяжело дышать! Нас опять душит…

— ТРУС! — взревел Рокуэлл, едва успев прикрыться щитом от вражеского меча. — Или ты идёшь со мной до конца, или я лично…

И тут барон наступил на плиту.

— Месси-и-и-и-р! — заорал парень, обхватил Рокуэлла за пояс и что есть силы дёрнул назад. Барон с оруженосцем рухнули на холодный каменный пол, а на том месте, где они стояли, разверзлась бездна, в которую гурьбой повалились скелеты, размахивающие ржавыми мечами и топорами.

— Ирвин! — вскрикнула Люмора, хватая гвардейца за плечо и показывая в западный проход. — Опять нежить!

— МОЯ! — заявил Томас, оторвавшись от окоченевших варанов и вытерев лапой окровавленный рот. Затем сорвался с места и побежал по коридору с такой скоростью, что появившимся скелетам оставалось лишь с сожалением вспомнить о тех днях, когда они тихо-мирно вертелись в своих гробах, с удовольствием перебирая косточки всех, чьи тайны они унесли с собой в могилу.

— Да! — обрадовались Люмора и Ирвин, глядя, как Томас на полном ходу сносит нежить, оставляя за собой лишь черепа и труху.

Позади гвардейца и колдуньи Август Полоний, всё это время скромно державшийся в сторонке, незаметно нагнулся и подобрал с пола сияющую красную мантию скелета. В его голове потихоньку созревал план.

Барон с мальчишкой спешно поднимались на ноги. Оставшиеся по ту сторону ямы скелеты дернули за какой-то рычаг, и плита вновь встала на прежнее место. Рокуэлл, стиснув зубы, кинулся в бой, а мальчишка, на мгновение повернувшийся к компаньонам, с ужасом увидел, как рядом с развилкой открылась стена и из неё хлынули очередные скелеты с мечами в руках.

— Господин Эббот! — в отчаянии крикнул оруженосец. — Госпожа Люмора!

Бряцая оружием, полчища нежити, с которых еще даже не успели отвалиться куски воняющего человеческого мяса, устремились в сторону оруженосца и барона. Мальчишка, прикрывая Рокуэлла, немедля рванул навстречу им, а услышавшие крики Ирвин и Люмора бросились на помощь юноше, вынося заклинаниями всех, до кого могли дотянуться. Полоний остался позади всех. Прищурившись, жрец заметил в глубине образовавшегося прохода открывающий механизм и понял, что надо действовать. Молниеносно накрывшись сияющей мантией, а также подхватив с пола металлический посох, он нырнул в тайник, бегло осмотрелся и, не увидев поблизости новых врагов, закрыл за собой стену.

Оруженосец метелил скелетов с отвагой, достойной лучших защитников Эйферии. Он наносил зверские удары мечом, уворачивался от атак противника, собравшись, мигом контратаковал, пока впереди, за толпами скелетов, к нему пытались прорубиться маг и волшебница. Под ногами злобно хрустели кости и черепа, но их хриплые проклятия не могли сбить с толку уже не мальчика, но мужа, позабывшего страх и отчаяние, сомнения и терзания. Сквозь ораву нежити, рассекая доспехи и кости, щиты и шлемы, прокладывал путь настоящий рыцарь, крещенный боем с превосходящими силами противника. Если кто и заслуживал в эти мгновения называться истинным наследником легендарного Костоправа Рокуэлла, ветерана двух войн, потом и кровью защищавшего королевство от орд нежити, то только этот храбрый малый, без устали рубивший бессердечных врагов, чтобы его добрый господин был жив, чтобы Ирвин, Люмора и Полоний смогли найти Сферу Хаоса, чтобы прекрасная Берта, нежно шептавшая ему на сеновале: «Возвращайся скорее, любимый», дождалась его — настоящего воина, раз и навсегда сокрушившего, растоптавшего, уничтожившего хныкающего ребёнка внутри себя.

В подобные мгновения где-то на Фавме неизменно появляется радуга, возвещающая, что на свет появился ещё один бесстрашный герой…

…И, как и многим бесстрашным героям, окруженным ореолом победы, сразу за пылающим рассветом храбрецу суждено увидеть остывающий закат.