Это книга о том, что реальность – тонкий лед над бездной безумия, сознание – свойство наделять объекты существованием, а любой выбор - коллапс волновой функции. Книга о родителях и детях, жизни и смерти, котах и коробках, топологии Эшера и квантовой физике. О том, что мы кружим в ночи и нас пожирает пламя. In girum imus nocte et consumimur igni
Фантастика / Детективная фантастика / Социально-философская фантастика18+Annotation
Это книга о том, что реальность – тонкий лед над бездной безумия, сознание – свойство наделять объекты существованием, а любой выбор - коллапс волновой функции.
Книга о родителях и детях, жизни и смерти, котах и коробках, топологии Эшера и квантовой физике.
О том, что мы кружим в ночи и нас пожирает пламя.
In girum imus nocte et consumimur igni
Время кобольда
Глава 1. Кэп
Глава 2. Аспид
Глава 3. Кэп
Глава 4. Аспид
Глава 5. Кэп
Глава 6. Аспид
Глава 7. Кэп
Глава 8. Аспид
Глава 9. Кэп
Глава 10. Аспид
Глава 11. Кэп
Глава 12. Аспид
Глава 13. Кэп
Глава 14. Аспид
Глава 15. Кэп
Глава 16. Аспид
Глава 17. Кэп
Глава 18 Аспид
Глава 19. Кэп
Глава 20. Аспид
Глава 21. Кэп
Глава 22. Аспид
Глава 23. Кэп
Глава 24. Аспид
Глава 25. Кэп
Глава 26. Аспид
Глава 27. Кэп
Глава 28. Аспид
Эпилог
Время кобольда
Глава 1. Кэп
Исаак Ньютон «Математические начала натуральной философии»
***
In girum imus nocte et consumimur igni
Палиндром Плиния
___________________________________
Глава 1. Кэп
All that is really worth the doingis what we do for others.Lewis Carroll. Alice in Wonderland
____________________________________
«Прочитай ВНИМАТЕЛЬНО, а не как в прошлый раз!»
Надпись на сложенном гармошкой длинном листе бумаги сделана тонким чёрным маркером. Маркер лежит рядом, почерк мой. Довольно паршивый почерк. Интересно, что было «в прошлый раз»?
Я оторвался от бумаги и посмотрел в зеркало над раковиной. Раковина железная, эмалированная, пожелтевшая и ржавая там, где эмаль откололась. Кран-вентиль. Один. На раковине стакан с зубной щеткой и полувыжатым тюбиком пасты. Над раковиной небольшое зеркало. Амальгама по краям отслоилась от сырости. В нём лицо мужчины лет сорока с умеренной небритостью. Не красавец. Не урод. Начал седеть. Коротко стрижен. Несколько шрамов. Почти незаметный след перелома на переносице.
Свой почерк я узнал, своё лицо – нет. Но что эта горбинка – след перелома, знаю. Хотя не помню, откуда он.
«Вот так же я/ты стоял сегодня утром. Хорошая новость – сейчас память начнёт возвращаться. Плохая – толку от этого немного…»
Я огляделся. Комната напоминает общежитие. Узкая, стены крашены в нейтрально-голубой до середины и в белый выше. С потолка свисает на шнуре голая лампочка накаливания. Деревянная белая дверь с железной ручкой-скобой. Видимо, в коридор. Железная кровать с сеткой, сероватые простыни. Узкая дверь в небольшую выгородку. Что-то (мочевой пузырь) подсказало мне, что там сортир. Покрытый потёками ржавчины унитаз с верхним чугунным бачком и деревянной подковообразной сидушкой. Действительно – вспоминаю.