Время колокольчиков

В Ленинграде с 1972 года прозябал известный в не очень широком кругу местной богемы ансамбль АКВАРИУМ, основанный Борисом Гребенщиковым (сторож-кибернетик без намека на музыкальное образование) и «великим драматургом абсурда» Джорджем Гуницким, который устраивал представления на ступенях Инженерного Замка. «АКВАРИУМ — это не музыкальная группа, а образ жизни» [13]. В течение «хипповского» десятилетия в их «образ жизни» влились Михаил Файнштейн-Васильев, басист без бас- гитары, пианист и флейтист «Дюша» Романов, «иисусоподобный», по определению БГ, виолончелист Всеволод Гаккель и Александр Александров по кличке «Фагот», который кроме клички имел еще фагот и умел играть на нем. У группы не было ни аппаратуры, ни постоянного ударника. Тем не менее, Гребенщиков (БГ) помаленьку экспериментировал с восточной мистикой, особенно с наследием китайских даосов. Прекрасно зная английский язык, он пытался создать русский эквивалент любимым песням из репертуара ГРЭЙТФУЛ ДЭД, Моррисона, Марли — не так как это делали эстрадники с ворованными мелодиями, а скорее (да простится мне такое сравнение) так, как Пушкин обошелся с «Памятником» Горация. В то же время его оригинальная лирика (напоминавшая, правда, скорее романсы, нежели рок) могла бы сильно удивить любого серьезного литературоведа, если бы таковые унижались до посещения флэтов, где репетировал АКВАРИУМ. Поскольку приглашениями на концерты группу не баловали, Гребенщиков имел достаточно свободного времени, чтобы следить за новациями западного рока, уверенно подымавшего в то время знамена многочисленных отрядов новой волны (new wave). Вот из таких разнообразных ингредиентов постепенно готовилась, как волшебное варево старушки Гингемы, новая модель отечественного рока. Не хватало, однако, пустяка: собственной аудитории, способной поддержать экспериментатора морально и материально. Быстрее всего она нашлась не в родном городе, а в сытой Москве: это была компания ребят из очень благополучных семей, многие из которых оказались так или иначе связаны с журналистикой; они видели на страницах модных журналов и на экранах папиных видеомагнитофонов и Вишиса с Роттеном, и Боба Марли, и ПОЛИС, так что уровень отечественной рок-культуры их не удовлетворял давно и принципиально. Идеологом у них состоял молодой музыкальный критик, известный своими повествованиями о западном роке — такими публикациями издания типа «Ровесник» привлекали к себе подписчиков — Артем Троицкий. И вот этим фанам удалось «протащить», как сказал бы один из героев Булгакова, ансамбль АКВАРИУМ, совершенно никому не известный, на Всесоюзный фестиваль самодеятельных ансамблей «Весенние ритмы Тбилиси-80». Тогда, в мае 1980 г., сам факт проведения подобного рода форума воспринимался как знамение великих перемен. Еще бы: МАШИНА ВРЕМЕНИ получила первое место! А АКВАРИУМ… «Вы не слышали, что выделывал на сцене этот АКВАРИУМ?» Прошло немного времени — забежим вперед! — и стало ясно, что знамение не принесло лауреатам фестиваля ровным счетом ничего, кроме прозябания в филармониях. Всем остальным рок-музыкантам оно сулило в ближайшие годы резкое изменение в худшую сторону их положения в этом мире. И только АКВАРИУМ, отмеченный в Тбилиси разве что безуспешной попыткой жюри под руководством официального эстрадного композитора Саульского прервать выступление группы, оказался настоящим победителем. (Публика тогда заступилась за музыкантов настолько решительно и единодушно, что удалиться пришлось жюри). Что же такого углядели юные меломаны за зеркальным стеклом ленинградского АКВАРИУМА? Простая, без изысков и утомительных соло, музыка, естественное и артистичное поведение музыкантов на сцене и слова… Пожалуй, в словах и заключалась сама суть. Гребенщиков рассказывал со сцены тбилисским и прочим, съехавшимся со всех концов страны молодым ребятам, как и чем живут hu сверстники в городе Ленинграде. Рассказывал на том же самом языке, на котором он и его слушатели обменивались репликами в перерывах: без высокопарных нравоучений, без малейшей попытки лицемерить и ставить себя НАД:

И так же, как у всех, у меня есть ангел —
Она танцует за моей спиной.
Она берет мне кофе в «Сайгоне».
И ей все равно, что будет со мной.

За этой искренностью внимательный слушатель чувствовал непривычную силу: силу человека, который понял, кто он такой и где его место на этой земле, и поэтому уже не хочет никуда бежать. И ничего не просит — тогда как короли минувшего десятилетия просили у жюри сострадания и наград. «Дайте мне мой кусок жизни, пока я не вышел вон!» — выплюнул в микрофон Гребенщиков, перечеркивая тем самым все свои шансы на коммерческий успех и привлекая разнообразные кары на свою голову.

НОВЫЙ АРХЕТИП