Время колокольчиков

Помимо официального жюри и официального же рок-клубовского бюллетеня «Рокси», опустившегося до роли коллектора кулуарных сплетен, свою оценку группам давал независимый журнал «РИО» (двойная расшифровка: «Рекламно-Информационное Обозрение» — «Rock in Opposition»). Редактор его Андрей Бурлака — скромный «инженер на сотню рублей», был и остается уникальным знатоком отечественной рок-музыки, настоящим ученым того типа, который в исторической науке был представлен, например, академиком С.Б. Веселовским. При отменном музыкальном вкусе Андрей помнит состав любой группы в любой год ее творческой биографии. В отличие от «Урлайта», «РИО» представлял модель чисто-музыкального издания, как говорил его редактор: «издания для специалистов», но именно строгая профессиональная объективность быстро привела новый журнал в один лагерь с «диссидентами». В дальнейшем по всем остро- конфликтным вопросам «РИО» и «Урлайт», не сговариваясь, будут выступать единым фронтом.

В 1986 г. в Ленинграде произошла еще одна, пока незаметная новость: реставрация группы ДДТ. Встреченный снисходительными ухмылками — «что может нам сообщить этот провинциал, коли мы такие модные?» — Шевчук один раз выяснил отношения по-ковбойски, на кулаках, но потом не стал тратить время на перевоспитание рок-клуба и на политические протесты по установленным правилам (после фестиваля в клубе на Рубинштейна стало модным собирать собрания и требовать «Долой Михайлова; Борзыкина в президенты!»). Его альтернативой стал новый состав ДДТ из круга «старых рокеров» еще до-АКВАРИУМного призыва.

Накануне перестройки рок-клубы стали появляться и в некоторых других городах. В Риге клуб был создан действительно демократическим путем и изначально не обладал монополией. Многие группы не состояли в нем, и тем не менее спокойно концертировали: к примеру, те, что были приписаны за городом к колхозам. Они пели на латышском языке. Хотя и под крылом Яхимовича, в клубе, собирались как «русскоязычные», так и «латышскоязычные» группы, никто тогда не проводил между ними различия. Формально подчиняясь горкому комсомола, рок-клуб пришел со своими «сюзеренами» к такому компромиссу: раз уж имперская столица настаивает на «литовках», пусть их выдачей ведает… сам Яхимович. Вечером он пел на концерте: «Беспокойные сердца, у которых нет конца» (показывая согнутой рукой, чего у них нет) — а утром разрешал себе и другим продолжать в том же духе.

В Свердловске ставил печати на «литовках» председатель рок- клуба энергичный Коля Грахов и его заместитель — поэт, педагог, переводчик Александр Калужский. Здесь же, в ДК имени Свердлова, постоянно можно было встретить Александра Пантыкина, который уже завоевал признание как «серьезный» симфонический и театральный композитор (его музыка к спектаклю «Иуда Искариот» удостоена специального приза на Всесоюзном фестивале ТЮЗов), и Илью Кормильцева, соединившего в своем лице гуманитарное образование уровня XIX века — 5 иностранных языков! — с современной профессией химика и поэтическим даром. Песни на его стихи исполняли УРФИН ДЖЮС, Настя Полева и НАУТИЛУС, известный пока в основном землякам. Для Свердловска рок-клуб стал одним из интеллектуальных и духовных центров (а не местом тусовки) — видимо, поэтому он и попал на первое место в черном списке нарождавшейся местной «Памяти» — общества «Отечество», обнаружившего, что УРФИН ДЖЮС значит «еврейский сирота». Но курировавший рок-клуб обком комсомола отличался от своего московского ЦК либерализмом культурной политики и антипатией к черносотенцам.

Новые рок-клубы сотрудничали с властями — но в своих собственных интересах.

Хотя если в 86-ом году за музыку перестали сажать, то это еще не значит, что прекратились милицейские налеты, допросы, увольнения с работы. Четыре раза закрывали Подольский рок-клуб — ему «посчастливилось» открыться слишом близко от столицы. Клуб перебазировался до тех пор, пока в городе не исчерпался список Домов культуры. Тогда странствующий президент Петр «Пит» Колупаев, выпускник МИФИ и клуба «Рокуэлл Кент», обосновался в городском парке. Разрушительные набеги бюрократических варваров уже никого не пугали, а только озлобляли молодежь. Умные головы в кабинетах готовились к расставанию с карательной политикой.

Новый стиль укрощения искусств

стал прямым продолжением ленинградского опыта. Лучше всего о нем расскажут сами авторы. Заранее приношу извинения за их специфический жаргон. «Необходимо создать условия для занятий коллективам, не получившим права на публичные выступления, — указывает Всесоюзный Научно-методический центр народного творчества Министерства культуры СССР в инструкции 86-го года, — используя такие формы любительских объединений как клубы любителей эстрадной музыки, творческие мастерские, лаборатории… Для коллективов, не получивших права на публичные выступления, аттестационные комиссии должны не только установить срок последующего просмотра, но и дать конкретные профессиональные рекомендации по совершенствованию идейно-художественного уровня» [36].