Читаем Время колоть лед полностью

Время колоть лед

Катерина Владимировна Гордеева , Чулпан Наилевна Хаматова

А Файт уже раззадорился, и мы начали снимать втихаря: на шухере стояли мальчишки, режиссер командовал “Мотор!”, мы запускались: мотор, поезд идет, мы играем, операторы бегают и снимают. Но как только подъезжает полиция, оборудование мгновенно прячется, и все изображают из себя мирно прогуливающихся туристов. Правда, потом в Азербайджане снимать нам стало так опасно, что группа переехала в Грузию. Мы столько хохотали, столько дурачились, давно такого не было! И Дени, и Мики, и Файт – люди, живущие исключительно в мире творчества, и съемки для меня были – будто побег в другой мир. На несколько дней.

Чулпан исчезает в темноте телетрапа. Иду к своему. Внезапно соображаю, что она так и не сказала, каким образом выяснилось, кто хозяйка лифчика. Звоню: “А как он понял, что лифчик – ее?” – “Очень просто. По трусам. Они сушились на веревке, которая тянулась из ее окна”.

В мире хелмеровской притчи у жителей трущоб, теснящихся вокруг смыслообразующей узкоколейки, мог быть только один комплект белья. И это делало рифмы судьбы простыми и понятными: трусы к лифчику, человек – к человеку, поколение – ко времени, жизнь – к истории.

“Ты правда хочешь свести всю эту книжку к рифме лифчика с трусами и так закончить?” – Чулпан отрывается от монитора и смотрит растерянно. Мы сидим на кухне целую ночь, пытаясь расстаться с книгой: поставить точку и считать эту историю завершенной. КАТЕРИНА ГОРДЕЕВА

ГОРДЕЕВА: Это метафора. Мне кажется, сколько бы мы ни сокрушались о том, в каких обстоятельствах живем, переменить их нам не под силу. Можно их описать, отрефлексировать, зафиксировать, наконец.

ХАМАТОВА: Ну, это то, ради чего мы с тобой все эти разговоры и затеяли.

ГОРДЕЕВА: Совершенно верно.

ХАМАТОВА: Но мы себя как поколение так и не определили. Мы – кто? Мы – какие?

ГОРДЕЕВА: Из одного следует другое, Чулпан. Можно ли говорить о нас как о людях, приехавших из разных российских городов в Москву, окрыленных Перестройкой и открывшимися возможностями, верящих в себя, в профессию, в свою страну, а потом с разбегу ударившихся головой о бетонную стену новой реальности, в которой ничего из того, во что мы верили и на что надеялись, просто нет?

ХАМАТОВА: Наверное, можно. Но так часто бывает с поколениями: обманутые надежды…

ГОРДЕЕВА: Думаю, например, от шестидесятников нас отличает полное и окончательное осознание своей травмы. Поколение “оттепели” до последнего надеялось изменить мир. Поколение “заморозков” – то есть наше – на это даже не рассчитывает. Хотя мы всё еще держимся за возможность – назови это надеждой – изменить что-то вокруг себя. И не дать никому эти маленькие, близкие, очевидные перемены отобрать и присвоить. Не знаю, сколько мы еще выстоим, но ни в какую “оттепель” не верю: этот лед не растопить.

ХАМАТОВА: Мы живем в эпоху замороженных надежд и как будто остановившегося для любых прогрессивных перемен времени; надежды, что это переменится, конечно, мало. Но это отнюдь не значит, Катя, что надо опустить руки и ничего не делать, позволив льду подобраться к нам, дать себя парализовать. Позволять такое бессмысленно и даже преступно, я считаю. Нельзя останавливаться, надо пытаться сделать всё, что мы пока еще можем: не тает лед – значит колоть! Не весь. Ну хоть вокруг себя. Иначе жизнь потеряет смысл.

Мы выключаем на кухне свет: утро. За окном в предрассветной мгле, стуча ломами в унисон, невидимые друг другу, но хорошо слышные нам, двигаются навстречу наступающему дню дворники. Они колют лед ритмично и сдержанно. С той свойственной часто повторяющимся механическим действиям обреченностью, которая в итоге делает жизнь осмысленнее. Разбиваясь под ударами, лед хоть и не таял, но отступал, освобождая место черной замороженной земле. Утром по ней можно будет идти: по земле идти, не по льду. КАТЕРИНА ГОРДЕЕВА

<p>Источники иллюстраций</p>

Архив Чулпан Хаматовой: 1, 3, 4, 7, 9, 11–20, 22, 23, 25, 26, 49, 61, 79, 80, 82, 86–88, 91

Архив Катерины Гордеевой: 2, 5, 6, 8, 10, 27, 28, 39, 67, 81

Фото Ольги Павловой: 21, 34, 36, 37, 42, 43, 45, 46, 50, 52, 53, 55, 56, 58, 59, 60, 62–65, 72, 89, 90

Фото Peter Brune 24

Фото Сергея Петрова 29, 32, 78

Фото Николая Мещерякова 30

Фото Александра Иванишина 31

Фото Валентина Эшпая 33

Фото Юрия Феклистова / “7 дней” 35

Фото Юрия Храмова 38, 41, 44, 47, 57

Фото Дарьи Кузнецовой 40, 54