Время красного дракона

— Не все у них там, наверно, пьющие. И рисковать придется. Мы с тобой завтра утром свежую рыбу им понесем в коробе.

— Свежую рыбу этим сволочам?

— Нет, Комар. В коробе будут гранаты, два пулемета. Пойдем вчетвером. Они же подпустят нас вплотную. Понятно? Может быть, мы их возьмем без красноармейских рот.

— А если они нас прижмут?

— Группа поддержки будет ползти за нами в сотне метров. Все решат секунды. Лишь бы они подпустили нас к Чертову пальцу.

— А кого вы, товарищ лейтенант, возьмете окромя меня?

— Не знаю, кто уж вызовется добровольцем. Дело это опасное. Очень даже опасное. И тебя еще, может быть, не возьму на операцию.

— Почему, товарищ лейтенант? Почему забижаете?

— Не годишься ты, Комар, для тонкой оперативной работы.

— Чем же я не гожусь? Забижаете, товарищ лейтенант.

— А вот тем и не годишься, что талдычишь — «товарищ лейтенант». Как ты должен меня называть, Комар?

— Бригадиром.

— Почему же называешь товарищем лейтенантом?

— Никто же нас не слышит, товарищ лейтенант.

— Дурак ты, Комар. Дураком и умрешь. В таких делах надо вырабатывать автоматизм. А услышать нас может и сорока. Не зря она целый день кружится над нами.

— Виноват, исправлюсь, товарищ лейтенант.

— Виноват, Комар, ты и в том, что отдал бандитам лишнюю бутылку водки. Сколько я тебе велел бросить в куль?

— Пятнадцать, товарищ лейтенант.

— А ты отдал им шестнадцать!

— Не может быть, товарищ лейтенант.

— Представь, Комар: ты ошибся! А Коровин аж засиял!

— Вот жулик! Вот мошенник! Я ему откручу башку! Как же я обмишурился? Ум за ум зашел!

— Ты предполагаешь, Комар, что у тебя два ума? К великому сожалению, нет и одного.

— А мне и не надо. Пущай начальники думают. Им за это деньги хорошие платют, в чинах повышают. А мы народ простой. Прикажут — исполним в точности до последнего патрона.

— У тебя есть мечта, Комар?

— Какая такая мечта?

— Ну, такое неисполненное желание, сокровенное, тайное.

— Знамо, имеется.

— Какое желание?

— Хочу, товарищ лейтенант, однажды поднатужиться и трактор перевернуть, опрокинуть.

— Какой трактор?

— Гусеничный.

* * *

Гришка Коровин обрадовал товарищей: и водки принес, и хлеба, и обещанье полакомиться свежей рыбой.

— Поживем здеся еще пару деньков, — предложил Держиморда.

Уходить из Горного ущелья никому не хотелось. У Фариды в этих местах было много родичей. Они то мешок муки подбросят, то барана, то картошки. Вот и сейчас Фарида варила бешбармак. Гришка сходил к ручью, принес ведро воды и большой ком мягкой синей глины. Он ладил из глины свистульки, лошадок и петухов. Гришка пробовал вылепить и Фариду, но получалось плохо. Она позировала, сидя у костра. Держиморда сердился:

— Когда твой башбармак выпреет? Солнце уж к закату, жрать охота.

— Не жрать тебе охота, а выпить. Налей и утоли жажду, а закуси селедкой. Селедки-то много, — посоветовал Коровин.

— Одному не с руки, и в глотку не полезет.

— Готов бешбармак! — попробовала Фарида варево. Майкл начал разливать водку по кружкам:

— Поднимем тост за наше разбойничье братство, за тех, кто вне закона!

Отец Никодим напомнил «Послание к римлянам» апостола Павла:

— Умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него.

Майкл посылал Фариде воздушные поцелуи:

— Аи эм фонд офью, Фарида! Остальное все ерунда, как русские говорят. Я отобью тебя, Фарида, у Гришки Коровина. Раз Гришка по фамилии Коровин, пусть женится на корове. Русская корова прекрасна!

— Может, Гераське плеснем? — спросил Держиморда.

— Нет, — не разрешил Гришка.

Сотоварищи по банде к ночи выпили все шестнадцать бутылок водки, съели бешбармак, отпыхивались у костра под звездами. Гришка Коровин обглодал одну из селедок осторожно, оставив в цельности скелет с головой. Он изляпал из комка глины две массивные лепешки, положил между ними рыбий скелет, начал уминать пластины, чтобы они соединились, срослись. И с улыбкой размышлял Гришка Коровин: мол, закопаю я энтот кус глины со скелетом селедки в землю, придавлю камнем. А через тыщу лет найдут ученые археологи-геологи отпечаток рыбьего скелета. И скажут они, што здесь был окиян! Напишут они умные книги о морском дне, которое вздыбилось горами, высунулось в небо Чертовым пальцем. Очень даже забавно получится!

Гришка Коровин улыбался блаженно над своим замыслом, ему так хотелось ожить через тысячу или миллион лет, чтобы увидеть ученых, которые умничают над отпечатком рыбьего скелета. И вспомнилась ему вся его нескладная жизнь: как их раскулачивали, отбирали коня и корову, выгребали пшеницу из ларей, вспарывали подушки и перину, бросали в огонь иконы. А в отместку — поджог степи, замыкания на электролиниях, избиение бригадмильцев. И уж совсем непостижимо и страшно — пытки в НКВД, убийство лейтенанта госбезопасности, красноармеец, зарубленный лопатой... Ранила и жгла гибель страдалицы Леночки, которая бросилась в огонь нагревательного колодца.

— Ты зачем, Гриша, рыбий скелет в глину запечатал? — заинтересовался Майкл.

— Тайна! — отмахнулся Коровин.

— Русские не могут жить без тайны, — воздел руки к небу Майкл.

В полночь, перед тем как все улеглись спать, Гришка Коровин проинструктировал сотоварищей: