Время лечить засосы

— Ха-ха-ха! — заржала я. Во всю глотку. Кики нарисовала директора в виде гигантского члена. И очень-очень похоже.

Вообще-то, я не знаю, очень-очень похоже или нет. А вот Кики знает. Она достаточно взрослая для своих лет. В прошлом году она встречалась все время с одним и тем же парнем. Он был нас на год старше и учился в выпускном классе. Я не уверена на все сто, но догадываюсь, что они… Ладно, не будем вдаваться в подробности. Скажу только, что Кики знает, как выглядят фаллосы.

Мое лошадиное ржание привлекло всеобщее внимание, все разом повернулись и посмотрели на меня. И Джей Ти тоже. Из-за этого я залилась таким ярким румянцем, словно свет тысячи солнц коснулся моей кожи. Я вообще легко краснею. Этот ужасный румянец начинается откуда-то с грудной клетки и ползет наверх по шее и щекам, как волна. Я спрятала лицо и притворилась, что слушаю бредятину, которую нес мистер Хрен.

А он все говорил.

И говорил. И говорил…

В какой-то момент, как мне кажется, зазвучала воодушевляющая музыка. Но «воодушевляющая» — это громко сказано. Очень хотелось воткнуть себе что-нибудь острое в ухо или изобразить эпилептический припадок, только чтобы мне позволили выйти из зала. Да, в ЭТОМ фильме Молли Рингуолд сниматься не стала бы, это точно. Ни тебе странных шутников, ни симпатичных чудаков, ни Джадда Нельсона. Ненавижу казаться мелочной, но в нашей школе большинство учащихся обладают внешностью на троечку. Кстати, я и себя, безусловно, отношу к этой категории.

К половине двенадцатого у меня уже начались судороги. Между прочим, если сидеть без движения долгое время, можно заработать тромбы. А это очень опасно. Можно даже умереть. Такое постоянно случается с пассажирами самолетов, а ведь на самом деле нет разницы, где сидеть три часа: на зрительской трибуне или в мягком кресле самолета. Нет, отличия все же имеются: сиденья в самолете намного удобнее, да и полет оканчивается где-нибудь в интересном месте, а эти скамейки в спортзале — просто узкий твердый кусок дерева, и в конце собрания нас ждет всего лишь… обед. Я поерзала, пытаясь нормализовать кровообращение. Ну, слегка подрыгала ногами, и нечаянно попала Джей Ти по спине.

Ах.

— Что, черт побери, ты делаешь? — громко спросила меня Джул с противной улыбочкой. (Джул — моя вторая лучшая подруга. О ней см. ниже.)

— Ничего, — цыкнула я на нее. — Тише ты!

— Похоже на то, что ты практикуешься в йоге, — растягивая слова, сказала Джул. — Не сломай себе чего-нибудь.

Иногда мне кажется, что у нее не все в порядке с головой.

— Бу-бу-бу, — бубнил мистер Хрен. — Бу-бу-бу-бу-бу.

К счастью, в этот момент вырубился микрофон, и мы смогли, по крайней мере, отдохнуть от его монотонного, нудного выступления. Джей Ти опять начал почесываться. Я пишу об этом лишь потому, что он задел рукой Джуниора и сказал: «Ой, прости», — даже не повернув головы. И тут микрофон починили, и раздался такой треск, что мы все взвизгнули и заткнули уши. Итак, моя первая в этом году мимолетная романтическая встреча с Джей Ти испорчена.

Я уселась и стала про себя мечтать, как отомщу мистеру Боркладу, который, очевидно, вовсю старается, чтобы мои отношения с Джей Ти развалились, даже не начавшись.

— Простите, — весело прочирикал он. (Мистер Борклад во многих отношениях напоминает огромную коричневую птицу непонятно какой породы.) — Как я уже сказал, этот год станет лучшим годом в вашей жизни! Бу-бу-бу…

— Придурок, — буркнула Джул. — Да что он понимает в этом!

— Тихо! — прикрикнула я на нее по привычке.

— Этот год НЕ станет лучшим в МОЕЙ жизни, — рявкнула она с изрядной долей враждебности.

— В моей тоже, — согласилась я.

С одной стороны, мне не хотелось бы, чтобы все пошло наперекосяк. Но… я не знаю! СЛГМЖ! Может, мне стоит переименовать его в ПЧСЛГМЖ (пока что самый лучший год в моей жизни). Интересно, а у мистера Борклада выпускной класс был самым лучшим годом его жизни? Вероятно, тогда у него еще были волосы, и это достойная причина считать тот год лучшим. А все остальные он, похоже, провел, предаваясь воспоминаниям о чудесной школьной поре. Что еще может заставить человека стать директором школы?

— Тише! — сказала Кики, переворачивая листок бумаги и начиная новый рисунок.

Я застонала. Скажу честно, моя задница просто убивает меня. Все решат, что у меня достаточно полная попа, чтобы от сидения на твердой лавке на ней не оставалось синяков, но это не так. Я устроилась поудобнее и чуть было не уронила Джуниора между скамеек, но вовремя поймала его.

— Да тихо ты! — зашипела Джул.

— А я ничего и не говорила, — оправдывалась я, глядя на нее. Джул смотрела прямо перед собой. Ее великолепные прямые белокурые волосы образовывали занавес между нами. Я еле-еле переборола соблазн разлохматить ее аккуратную прическу.

Да уж, быть слишком совершенной — плохо, особенно если речь идет о Джул.