Время легенд (сборник)

Пока Фрэн блаженно погрузилась в домашний мир с новыми для нее заботами, Линд принялся вживаться в свою новую роль члена правления фирмы тестя. Он приучал себя к непременным ленчам в два часа дня с другими банковскими служащими, с обязательным мартини и непременными разговорами мужчин о своих долгах, о своих детях или возлюбленных, которых они в отсутствие жен тайком принимали на Манхэттене. Мысль завести любовницу казалась Линду весьма привлекательной, он ценил в сексе разнообразие, но он знал, что даже попытка будет самоубийственной. Колби немедленно разнюхает, и тогда он погиб. Гаррисон Колби был бизнесмен до мозга костей, он готов был понять и оправдать его частые отлучки из дома ради дела. Но появление у зятя любовницы… нет. Линд понимал, что, женившись на Фрэн, он выбрал себе амплуа примерного супруга. В конце концов он решил, что все не так уж плохо: Фрэн обворожительна, и она обожает его.

Линд показал себя превосходным работником, так что Колби не мог на него нахвалиться. «Ты великолепно ведешь дело, Джим, — не раз говорил ему Колби, — держи так и дальше, и скоро ты станешь полноправным партнером». Для Линда не было тайной, чего хочет Колби. У него не было сыновей, и как и его собственный тесть много лет назад, так теперь и он искал себе достойного наследника. Линд видел Колби насквозь. Партнерство? Разумеется, суть была в другом. Колби видел в нем своего преемника. Отлично, думал Линд. Значит, он доверяет мне.

В конторе Колби рассуждал о сыновьях, которых родят Фрэн с Линдом, как о давным-давно решенном деле, ожидая появления двух, а то и больше внуков. Дома Фрэн вела нескончаемые разговоры об очередном ребенке очередной подруги, сетуя, что у нее нет собственных детей. Но Линд не хотел иметь детей. Хватит того, что он женился на женщине, которую не любил, ради дела; с беззаботным эгоизмом он показал, что для счастливо найденной «крыши» дети не так уж обязательны. Да и что это за отец, которого почти никогда нет дома, который вечно в разъездах. Для ребенка нет ничего хуже, чем иметь отца, который вовсе не жаждал его появления на свет, — уж кто-кто, а он знал это лучше многих. Будь у него другое прошлое, другое детство, может быть, он сейчас испытывал бы совсем другие чувства. Но теперь было поздно думать о том, что могло бы быть. Теперь ему оставалось уповать только на то, что его частые отлучки не позволят Фрэн слишком скоро забеременеть. Не говорить же ей в самом деле, что он не хочет иметь детей. Следовало вести себя так, как все от него ожидали.

Хотелось бы ему иногда знать, не слишком ли велики их ожидания.

Нью-Йорк, август 1954

Гаррисон Колби приподнялся, улыбаясь Фрэн, приближавшейся к его столику в ресторане «Эль Морокко» летним солнечным днем.

— Как хорошо, что ты пришла! — сказал он, усаживая ее рядом с собой. — Но что привело тебя на Манхэттен?

— Я была у доктора, — тихо сказала она.

— Да? — Его брови приподнялись в недоумении. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Думаю, нет, — ответила она. — Я прошла обследование у гинеколога. Знаешь, я подумала — вдруг со мной что-то не в порядке, вдруг есть какие-то причины, по которым я не могу иметь детей.

— И что сказал доктор? — продолжал расспрашивать Колби.

Фрэн попыталась улыбнуться.

— Пока взял только анализы, результаты будут готовы только через несколько дней, — она помолчала. — Похоже, я зря беспокоюсь.

Колби посмотрел на нее в недоумении:

— Тогда в чем же дело?

— Ах, папочка, ну как я могу иметь детей, если моего мужа почти никогда не бывает дома? — с горечью воскликнула она. — Джим все больше в Европе, домой его не дождешься.

— Солнышко, но мы ведь уже говорили об этом, — напомнил Колби. — Ведь он ездит по делам, ты же знаешь, как серьезно он занят в фирме и как он для нас ценен…

— Еще более ценен он для нашего брака, папа, хотя, кажется, это давно уже никого не волнует. — Голос Фрэн зазвенел от гнева. — Я живу одна-одинешенька в этом чудовищном доме! А ты знаешь, что за все эти четыре года мы ни разу не были вместе в годовщину нашей свадьбы?

Но тут подошел официант, спрашивая, не желают ли они заказать аперитив. Колби заказал мартини, Фрэн попросила дайкири. Когда официант отошел, Колби не смог скрыть своего разочарования:

— Удивляюсь я тебе, Фрэн. Ты рассуждаешь, как ребенок.

— Нет, я не ребенок, — не согласилась она. — Я замужняя женщина, и заметь, счастливая в браке, но я же чувствую, что я теряю мужа, а ведь я хочу всего-навсего быть с ним почаще, иметь от него детей, если это возможно. Разве это так много?

Колби покачал головой:

— Фрэн, меня тоже почти никогда не бывало дома, когда росли вы с Кейт. Но можешь ли ты вспомнить, чтобы твоя мать вела себя так, как ты сейчас?

— Нет, но ты же знаешь, что мама очень скрытный человек, — напомнила Фрэн.

— Не думаю, чтобы ваша мать была несчастлива со мной, — продолжал Колби. — Она ухитрялась справляться со своими чувствами, да и вас вырастила без особых проблем. Скажи, разве ты когда-нибудь чувствовала мое невнимание к тебе?