Время легенд

— Скажи лучше, чтобы я поставила пару свечек в благодарность за то, что проскочила последние две недели. — Хотя Джейми с детства не ходила в церковь — ее отец лишь уступил теще, настаивавшей на крещении ребенка, — но в затруднительных случаях Джейми, не стесняясь, прибегала к католическим обрядам.

— Да полно, Джейми, — подала голос Элис. — Не может быть, чтобы все было так плохо.

— Хуже некуда, — уверяла Джейми, накидываясь на еду с таким видом, как будто две недели не видела нормальной пищи. — А математика для меня — вообще сущая мука, и с чего взяли, что она может пригодиться на что-нибудь в жизни?

— Тебя это удивляет? — забавляясь, спросил Джозеф.

— Еще как! — Джейми надкусила ломтик хлеба и задумчиво жевала его.

— А ты уже решила, чем займешься после окончания? — Небрежно поинтересовалась Элис.

Джейми покраснела.

— Думаю, я смогла бы получить работу фотожурналиста в одной из манхэттенских газет, — сказала она, вытирая салфеткой уголки рта. — В «Тайм» или «Ньюсуик» — ведь у меня будет диплом журналиста, а фотографирую я классно, это все говорят. Так что газета за одно жалованье получит двух работников.

— Тебе стоит изложить это в резюме, — посоветовал Харкорт.

— Какое такое резюме? — поморщилась Джейми. — Я их сроду не писала. И что, его нужно будет всучить какому-нибудь редактору?

Харкорт отложил вилку.

— Может, я помогу? — предложил он. — Я кое-кого знаю среди издателей.

— Ой, как было бы здорово, Джо! — воскликнула Джейми. Она давным-давно не называла этих людей дядей и тетей и так и не сумела расположиться к Элис, но искренне полюбила Джозефа Харкорта и всегда готова была прислушаться к его советам или принять от него помощь. То, что у армейского офицера есть знакомства в сферах далеких от военной, не казалось ей странным, но она особенно над этим не задумывалась. Вскочив со стула, она обежала стол и заключила Джозефа в объятия: — Спасибо! Ты просто чудо!

Когда Джейми уже поднималась по ступенькам к себе наверх, Элис заметила с понимающей улыбкой:

— Ты к ней по-настоящему привязался, правда? — И это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Она мне как дочка, — голос его дрогнул от нежности. — Думаю, Джим гордился бы ею, если бы увидел ее сейчас.

Элис помялась.

— Ты жалеешь, что у нас не было своих детей? — спросила она. Ее бесплодие принесло им массу огорчений в первые годы их семейной жизни.

Он тяжело вздохнул и помолчал.

— И да, и нет, — ответил он наконец. — Наверное, при других обстоятельствах из нас получились бы неплохие родители.

— При чем тут обстоятельства? — спросила его жена.

Харкорт качнул головой.

— Посмотри на Джима и Джейми, — коротко ответил он.

Темный, грязный чердак был завален коробками, ящиками и пыльными связками старых, давно заброшенных книг. Джейми, спотыкаясь, искала среди этого хлама альбомы с семейными фотографиями — она помнила, что они должны быть где-то здесь. В последнее время собственная родословная — и по линии Линдов, и по линии Колби — сильно занимала ее. Она старалась уверить себя, что ею движет заурядное любопытство, но на самом деле неосознанно искала то, к чему могла бы прилепиться душою, какой-нибудь талисман, который она всегда бы хранила при себе. Родителей она лишилась давно; несколько лет назад умерла бабушка, а страдавший сердечными приступами дед едва ли помнил о ее существовании. Тетя Кейт по-прежнему жила в Вашингтоне, где ее муж занимал видное положение и, кажется, собирался баллотироваться в президенты. По линии отца Джейми и вовсе никого не знала — за исключением, разумеется, Элис и Джозефа, и рассчитывала что-то разузнать из старых альбомов, найти в них какой-то ключ. К ее удивлению, никто не изъявлял желания поговорить с ней на эти темы.

Она примостилась в ветхом кресле у маленького, круглого окошка, похожего на иллюминатор, и открыла первый попавшийся чемодан. Какая разница, с чего начать! Чемодан был доверху набит письмами и фотографиями, такими старыми, что они пожелтели и порвались на уголках и сгибах. Джейми вытащила толстую пачку, разложила у себя на коленях и стала осторожно разбирать. «Боже, до чего ж они древние!» — подумала она; это и смущало ее, и забавляло. Некоторые были датированы концом 30-х — началом 40-х годов. Здесь были письма, которые ее мать получала от родственников, когда училась в Вассаре; письма, которые ее мать писала ее отцу, когда он был в отъезде, но которые никогда не отправляла. Фотографии ее матери, бабушки с дедушкой, тети Кейт. Несколько снимков ее отца, почти коричневых от времени, — высокий, подтянутый военный с интересным, но неулыбчивым лицом. На обороте были даты — самый конец войны…

Перебирая содержимое чемодана, Джейми с удивлением обнаружила, что у отца не было ни фотографий родственников, ни писем от кого-либо из них. Ни одного письма из дома, ни единого снимка или открытки. Ничего. Но разве Элис не говорила, что в их семье не было большой близости? И все же… до 1942 года его как будто вообще не было, изумлялась Джейми.