«Время ли разбрасывать угли?» – История Центральной Азии в современных учебниках

В учебнике Узбекистана сказано «Не оправдали себя надежды среднеазиатских ханств на то, что в своем противостоянии России они могут опираться на Англию…Потерпевшая поражение в войне против Афганистана Англия решила договориться с Россией. Согласно этой сделке, Россия ограничивается завоеванием Средней Азии и от похода на Индию отказывается. А Англия не станет возражать против политики России по отношению к Средней Азии… Открылся путь к завоеванию Россией Средней Азии».

Авторы доклада уверяют, что «утверждение узбекских историков попросту ошибочно. Завоеванию Кокандского ханства и Бухарского эмирата не предшествовали какие-либо договоренности с Великобританией: соглашения о территориальном разделении появились значительно позже – уже после взятия Хивы (август 1873 г.). Российский император Александр II не спешил…, с недоумением реагировал на рвение.. некоторых русских военачальников.., квалифицируя их в личной переписке выражением «завоевательный зуд» … Когда 14 июня 1865 года русские войска под командованием генерала Черняева взяли Ташкент, для официального Петербурга это стало неожиданностью».

Действительно, формальных договоров и соглашений о территориальном разделении в 1717 году не было и не могло быть, даже в ходе визита в Британию самого Петра I в составе «Великого посольства», но в учебнике и не говорится именно об этом периоде. Тем не менее, в ходе дальнейших завоеваний – Чимкента, Ташкента, Коканда и Самарканда в XIX веке шли интенсивные переговоры с Британией, в которых дипломаты России обещали не идти дальше туркменских владений, если Британия не будет претендовать на Афганистан. Военные (министр Д.А Милютин и генерал Черняев) не последовали дипломатии А. М. Горчакова, который стремился наладить отношения после турецких войн с Англией, обеспокоенной намерениями России продвинуться к Индии, для завоевания которой была послана ранее столь же неудачная экспедиция.

Сам Д.А. Милютин в своих мемуарах пишет, что Черняев «..не мог быть в полной неизвестности о видах правительства, т. е. Министерства иностранных дел, которое постоянно противилось всякому движению нашему вперед в Средней Азии. Впоследствии положительно выказалось, что Черняев не хотел знать видов правительства и действовал на свою голову… Требуя от местных начальников соблюдения по возможности даваемых им инструкций и указаний, я находил вредным лишать их собственной инициативы»[11].

Неожиданностью для Петербурга действия Черняева не могли быть и потому, что он постоянно сообщал о своих планах в Петербург, а также потому, что «Местные задачи военного подавления окраин требовали предоставления администрации этих окраин широкой самостоятельности в действиях, известной независимости от центральных, а порой и высших правительственных учреждений»[12].

Авторы доклада считают неуместно говорить о колониальном захвате Туркестана и предпочитают термин «расширение границ» (в документах царской России это называлось «расширением естественных границ»).

Но только ли расширением границ было следующее:

Кривошеин А.В. пишет «Главное в общественном мнении – «хлопок», «орошение», «русское заселение»[13].

«Колонизация Туркестана русскими крестьянами была предпринята почти одновременно с его захватом. К началу XX века на территории Туркестана насчитывалось 326 русских колоний с населением в 248500 человек» и «Мусульманское население Туркестана, занятое земледелием, достигающее по численности 5 миллионов человек, располагает 2808000 десятинами, тогда как 300000 переселенцев и казаков имеют в своем распоряжении 1500000 десятин»[14].

О периоде после революций и до Второй мировой войны

Авторы доклада в учебниках ЦА республик видят нежелательную тенденцию «к изображению басмачества как положительного героя национальной истории» и подчеркивают, что в учебниках умалчивают о том, что «против басмачей выступали национальные формирования из числа самого населения Средней Азии», т.е. с басмачами воевали и сами мусульмане (по этническим группам они себя тогда не делили).

В учебнике Узбекистана вполне корректно и без подчеркивания чьей-либо этничности сказано об одной из причин возникновения басмачей: «.. партия большевиков насильственным путем вынудила население края принять чуждые для него идеи. К большинству тех, кто не желал перейти на сторону советской власти, были применены жестокие меры, во многих районах страны были организованы погромы и грабежи… По официальным данным, в Ферганской долине в период установления советской власти были истреблены: в Маргелане – 7 тыс., в Андижане – 6 тыс., Намангане – 2 тыс., в окрестностях Базаркургана и Коканда (нынешний Пахтаабадский район) – 4,5 тыс. человек».