Время лилипутов

Михаил по-прежнему предпочитал осторожно молчать, вероятно, взвешивая для себя варианты возможного дальнейшего развития событий.

– Меня зовут Виолетта Робертовна, но, по сложившейся традиции, тут меня все называют матушка Виолетта, – продолжила их новая знакомая, которой на вид было лет двадцать, поэтому матушкой она казалось довольно юной, как старшеклассница, залетевшая на каникулах от такого же сопливого дружка, так что Артем с трудом сдержал глумливую усмешку, – а это мой помощник по религиозным и юридическим вопросам – Николай.

Она, с видом усталой ведущей дурацкого ток-шоу, фальшиво улыбнулась, указав взглядом на одетого в рясу мужчину. Николай в ответ нехотя кивнул, проведя ладонью по покрытым бородой щекам, во время чего на фалангах его худых, утыканных короткими светлыми волосками, пальцев Артем заметил расплывшиеся грубые тюремные татуировки перстней. Цепкие колючие глаза человека с мутным прошлым и туманным будущим, глядящие исподлобья, не сулили вновь прибывшим ничего хорошего,

В это время его, менее склонный к эмоциям, друг, нацепив на лицо ту самую очаровательную улыбку, которой обычно улыбаются консультанты гипермаркетов, предлагая купить залежавшийся товар по акции, решительно протянул Николаю руку,

– В какой сфере законодательства специализируетесь, коллега? Меня Михаил зовут.

– Семейное право, – холодно процедил после небольшой заминки помощник по религиозным и юридическим вопросам, пожимая протянутую ладонь. Всем своим внешним видом говоря, что в уголовном праве он сведущ гораздо больше, как и в правилах внутреннего распорядка исправительных учреждений.

– Артем, – представился Артем, осматриваясь по сторонам.

Виолетта в очередной раз улыбнулась, облизав пересохшие губы, и, жеманно вздохнув, продолжила беседу, сглаживая возникшую неловкость ситуации,

– Наша сестра Наталья сообщила, что вы очень ей помогли, и что вы…, – она какое-то время подбирала нужное слово -…паломники?

– В монастырь едем, – утвердительно сообщил Михаил. – С Божьей помощью, – добавил он, посмотрев на Николая и скорчив максимально восторженную гримасу.

– В таком случае мы будем рады оставить вас у себя на ночлег.

Ее голос показался Артему настолько приторно сладким, что при желании его можно было добавлять в кофе вместо сахара или использовать в качестве сиропа к блинчикам, Артему оставалось только радоваться отсутствую у него диабета и риска гипергликемической комы.

– Но вынуждена вас предупредить, – в этом момент тон Виолетты резко поменялся, став немного виноватым, – ввиду особенности нашего контингента и сложности реабилитационных программ, крайне не желательно, чтоб вы задерживались тут надолго.

– Ночи нам будет достаточно, – согласился с ней Артем, не видя ни одной причины находиться здесь дольше указанного срока.

– Тогда все в порядке, – она вновь механически заулыбалась, обнажая серые кривые зубы, будто на приеме у стоматолога и пошевелила рукой, поправляя ворох браслетов, словно в каком-то взрывном цыганском танце, где потрепанные танцовщицы пытаются уныло изобразить страсть, – прошу при этом уважать и соблюдать наши правила. У нас запрещено употреблять и хранить алкоголь и наркотики, проявлять физическую агрессию, нецензурно выражаться, играть в азартные игры, мусорить, без разрешения выходить за ворота центра, пользоваться косметикой…

– …Заниматься сексом и курить, – несколько бестактно перебил Виолетту Михаил, выделив для себя основное и смиренно опустив глаза, – мы знаем и полностью разделяем подобные требования, считая, что они должны помочь очистить людей нравственно и физически.

В своем вопиющем лицемерии он мог дать фору даже католическим миссионерам, убеждающим африканских детей в пользе поста и воздержания, а также пагубности греха чревоугодия. Артему пришлось даже приложить определенные усилия, чтоб удержаться от восторженных аплодисментов.

Виолетта довольно кивнула. Во время чего он заметил, что через платье у нее проступают соски. Было только непонятно – от холода или возбуждения и если от возбуждения, то, что конкретно ее так возбуждает во всей этой банальной ситуации, неужели разговоры о запретах и табу?

– Ну, тогда добро пожаловать, братья. У вас еще есть какие-то вопросы? – пробормотала она явно по инерции, завершая и без того затянувшуюся беседу.

Все-таки, наверное, дело в табу, подумал Артем, продолжая разглядывать ее соски и представляя, как они будут выглядеть без одежды.

– Почему ваш центр называется «Синичка»? – внезапно для всех спросил Миша, когда Виолетта уже практически отвернулась от них, посчитав переговоры оконченными.

Кажется, никто не был готов к этому вопросу. Николай и тот показался слегка растерянным, нервно елозя по полу, выглядывающим из-под рясы, носком ботинка.

– Простите что? – переспросила выбитая из колеи матушка, озадаченно приоткрыв рот, словно ее на собеседовании в качестве претендента на должность продавца супермаркета спросили что-то из университетского курса квантовой физики.

– У меня есть вопрос. Почему не зяблик, например, или пингвин? – детализировал свой интерес друг Артема.