Время любить

- Так это не ко мне, это в отдел кадров, - замахал руками Марченко, но, глянув на вмиг побледневшего Кошкина, осекся.

- Я знаю адрес... - почти прошептал, переворачивая комок в горле, Сергей Павлович, - и я догадываюсь, что там случилось.

- Так... ну да... - Марченко явно растерялся. Полез в карман за нитроглицерином.

- Я съезжу, Михаил Иванович?

- Возьми мою служебную «Волгу». Я сейчас свяжусь по селектору с гаражом.

- Варя, побудьте, пожалуйста, с генеральным конструктором и всем своим обаянием не позволяйте ему волноваться. Произошло то, что должно было произойти. - Кошкин уже на пороге взял Варю за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза. - Вы сами-то ничего не помните?

Она не испугалась, но также серьезно спросила:

- А что я должна помнить?

- Что это уже не в первый раз.

- Что - не в первый раз?

- Ничего. Красивая вы, Варя. Вам бы на подиум, а вы полы моете.

- Вот это вы мне, Сергей Павлович, кажется, уже говорили....

*  *  *

Войдя в знакомый подъезд, Кошкин некоторое время стоял на первом этаже, бессмысленно читая молодежные и совсем не безобидные граффити на стенах. Потом медленно поднялся, словно хотел обмануть судьбу. Но не вышло: будто и не менялось ничего - дверь опечатана в том же самом месте. Не раздумывая более, постучал в соседнюю. Амалия Гвидоновна долгое время рассматривала Сергея Павловича в глазок, потом, как и в прошлый раз, открыла проем на ширину своего узкого лица.

- Я же уже все рассказала, сколько можно, товарищ следователь?

- Но... - странно, удивительная старуха никак не могла запомнить Кошкина. Был в этом какой-то особый фатум.

- Это всего лишь в третий раз за сегодняшний день! Тем более вы, мне кажется, уже приходили в составе следственной группы.

Кошкин не стал развеивать ее заблуждения. Напротив, сдвинул брови и не терпящим возражений тоном начал «допрос».

- Амалия Гвидоновна, вам ли, заслуженному врачу Российской Федерации, доктору медицинских наук, не оказать помощь в расследовании убийства вашей соседки и, насколько я понимаю, подруги?

Старушка посмотрела на него каким-то новым оценивающим взглядом, хмыкнула и распахнула дверь.

- Входите. Но дальше прихожей я вас не пущу, не взыщите, молодой человек.

- Все понимаю, не всякой женщине хочется открывать тайны своего маленького мира.

- Нет, вы не следователь, вы психоаналитик какой-то! - хитро прищурилась Амалия Гвидоновна, и у Кошкина на спине выступила капля холодного пота, будто под рентген попал.

- Так вы утверждаете, что этот новый Раскольников сопровождал Марию Гавриловну от самого магазина?

- Утверждать я ничего не могу, потому как этого я не видела. Но окна у меня выходят во двор, я как раз раскладывала пасьянс Марии-Антуанетты, и когда он неожиданно совпал, по наитию подошла к окну. Машеньку с пакетами увидела издалека, но берусь утверждать, за нею никто не шел. А вот у подъезда стоял подозрительный парень в спортивном костюме да еще в кожаной куртке.

- Чем же он показался вам подозрительным?

- Ну я же уже говорила, самому-то вам невдомек? Язык с нашей милицией смозолить можно. Вот вы, молодой человек, во что одеты?

- В костюм...

- И вам не хочется прибавить к этому кожаную куртку?

- Так ведь жарко уже на улице... - дошло до Кошкина.

- Ну вот, милый мой комиссар Мегрэ, у вас заработали нужные извилины.

- Он стоял у подъезда?

- На том месте, где стоит черная «Волга», которая вас привезла.

- Ого! Да вы просто мисс Марпл!

- Нет, - улыбнулась Амалия Гвидоновна, - я несколько младше.

- У него были какие-нибудь особые приметы?

- Он явно нервничал... Но при этом не плевал себе поминутно под ноги, а значит, он лицо не славянской национальности.

- Не понял, какая связь?

- Наблюдательность, молодой человек! Вы видели когда-нибудь, чтобы кавказец или житель Средней Азии поминутно плевал себе под ноги, как любят делать разбитные представители славянских дворовых и бандитских группировок? Кроме того, так не делают порядочные евреи, а также чукчи, якуты и эскимосы.

- Ну, знаете, это все же не аксиома. Утверждать железно в этом случае нельзя.

- Нет, конечно, но, как у вас говорят, зацепка.

- Кроме того, на ногах у него были не кроссовки, как хотелось бы рядом со спортивным костюмом, а такие армейские ботинки на шнуровке, как у джин-грин, штаны в них заправлены.

- Лица вы не разглядели?

- У меня глаза, а не бинокли, да он и не задирал голову. Поэтому могу повторить только то, что уже говорила: коротко остриженный брюнет. - Тут Амалия Гвидоновна тяжело вздохнула: - Вы себе не представляете, молодой человек, как мне теперь хочется вернуть минуты моих наблюдений обратно, чтобы вылить на этот ежик только что сваренный бульон. Из-за этого бульона, который я варю по рецепту доктора Фришмана, я и припозднилась к Машеньке. Как же мне теперь хочется выплеснуть его на голову этого наркомана!

- Это ничего бы не изменило.

Амалия Гвидоновна посмотрела на Кошкина с явным подозрением.

- Вы фаталист?

- Нет, я фаталист-практик.

- А в чем, позвольте спросить, разница?

- Я проверяю неизбежность происходящего на практике.