Время любить

— Что ж, — высокий мужчина в белоснежной тунике и ярко-алой расшитой золотом тоге откинулся на спинку высокого стула, который стоял во главе овального стола из массива светлого дерева. Он упрямо поджал губы — в полной уверенности, что так выглядит более властным и уверенным в себе, на деле же он казался капризным и взбалмошным. — Мой отец всегда говорил, что война не есть то зло, которого стоит избегать всеми доступными способами. Порой государству необходимо пускать кровь. Это не позволит нам окончательно разжиреть, точно свиньям, которые привыкли лишь есть и спать, проживая в достатке и даже не подозревая о том, что тот, кто кормит, в один прекрасный момент вспорет им брюхо, чтобы насытиться самому, — он скрестил пальцы рук и обвел всех присутствующих взглядом блекло-голубых глаз.

Артей взошел на престол рано. Его отец умер в своей постели при загадочных обстоятельствах, когда мальчику не было и двадцати лет от роду. Рейн тоже стал главой Дома, когда был еще несовершеннолетним, но, боги, порой ему казалось, что между ними целая бездна лет. Иногда он думал, что Император куда больше похож на его брата и скорее сошел бы за его ровесника, чем за того, кто пробыл во главе могущественной империи уже более века. Империя не была похожа по своей структуре на королевства древних людей, где во главе стоял король, а далее от него, словно круги на воде, расходились семьи аристократов, и каждый занимал свое место по важности и значению в круге. Империя была похожа на крышу, которую занимал Император, и столпы власти, Дома, где каждый имел свой ареал влияния и ветвь тех семей, которые жили под крылом того или иного Главы. Был ли Император чисто декоративной фигурой? Для такого, как Рейн, разумеется, куда важнее было иметь влияние на Дома: с их помощью можно было добиваться поставленных целей. Но тот, кто владел Императором, владел последним словом в Совете. До своей болезни Рейн довольно хорошо справлялся как с Дриэллом, так и с Императором. Когда его похоронили заживо, он потерял свои позиции. Этим не мог не воспользоваться его вечный враг. Элтрайс Эль Дриэлл отныне сидел по правую руку Императора, хотя это уж скорее Артей занимал место по левую руку Дриэлла — того, кому почти в рот заглядывал за одобрением собственных слов.

— Элтрайс, — обратился юный Император к тому, кого его отец всегда уважал и к кому прислушивался. Сам Артей благоговел в какой-то степени перед этим мужчиной. Великий маг и изобретатель, который совсем скоро подарит ему бессмертие, а его стране процветание и годы мира, — твои земли на линии удара. Мы должны сделать все возможное, чтобы ритуал прошел как надо, потому я принял решение лично отправиться на поле брани! — пафосно закончил он, а Рейн едва не раскрыл рот от подобного заявления.

Элтрайс благосклонно взглянул на того, кого даже мысленно не мог заставить себя назвать Императором. Хотя кого он обманывал: мальчишка идеально ему подходил все эти годы. Достаточно тупой, податливый и совершенно легковерный. Его было удобно защищать, им было легко управлять. Бедный Ариен так старался вразумить парнишку, не понимая одной простой истины: что в том проку, если Император туп как пробка? Эти попытки Ариен перетянуть рычаги влияния на себя забавляли Элтрайса. Не для того он взращивал этого паренька с самого его рождения, превращая, в общем-то, неглупого мальчика в ничтожество, которым он мог бы управлять, чтобы так запросто отдать его Рейну. С каждым годом Ариен раздражал его все больше. Он так рассчитывал, что его Аргус займет место главы, так терпеливо ждал, особенно не мешал и не светился перед Рейном, пока его дети не станут достаточно взрослыми, чтобы занять полагающиеся им места. Но совершенно непостижимым образом все пошло не так. Ариен начинал беспокоить его. Артей же с каждым годом становился все больше обузой, чем прикрытием, за спиной которого было когда-то так удобно править. Как только они обновят цикл эчари, Артей станет и вовсе не нужен ему. Он и Рейн — вот, собственно, те фигуры, которые ему следовало сбросить с доски в ближайшее время. Он и сам будет прекрасно смотреться в императорском кресле.

На этой мысли Элтрайс добродушно улыбнулся, от чего его лицо стало еще более прекрасным, и совершенно искренне сказал:

— Ваша поддержка в такой момент — это величайшая благость.

Никто из присутствующих так и не решился оспорить решение Императора. Прежде всего потому, что большая часть глав были не готовы к открытому противостоянию, когда Элтрайс выразил свое согласие и благодарность. Но в душу некоторым, включая Рейна, закралось нехорошее предчувствие относительно того, с каким энтузиазмом воспринял возможный риск Дриэлл.