Время любить

Все пространство вокруг было пропитано чужой болью, обреченностью, ожиданием его. Чаще всего его ждали, испытывая страх, реже — покорность. Но в каждом помещении, скрытом в этих стенах, он был долгожданным гостем. Вот только сейчас он искал свет. Место, где будет тепло, потому что сила жизни напитает его своим сиянием. Место, где ему наверняка будет не по себе, потому что там он отныне враг. Его никогда не примет эта сила. Никогда не покорится и будет стоять до последнего, защищая свое. В этом месте будет она…

Время в этом мире странно перетекает, оно не ощущается, просто растворяется и превращается в ничто. Прекрасное место забвения.

Он ощутил ее раньше, чем смог увидеть. Просто вдруг понял, что за этой стеной — то, что он так отчаянно ищет. Вот только все внутри неожиданно замерло. То ли от боли, что несла с собой эта чужая-родная сила, то ли от предвкушения соприкоснуться с ней. Он так скучал по этому теплу. Он так давно не мог согреться, что забыл, каково это.

Всего лишь шаг, чтобы оказаться рядом, который он сделает, потому что давно должен был.

Вынырнув в реальный мир, он увидел ее всего в нескольких шагах перед собой. В короткой тунике, которую носили мальчики в империи, с остриженными волосами, она стояла спиной к нему и, казалось, совершенно не замечала того, что он тут. Из-под коротких волос на затылке струйкой сбегала кровь. Судя по всему, ушиб был совсем свежим, но почему он до сих пор не закрылся? Ответ на данный вопрос он понял сразу: знакомое искажение энергопотоков позволило ему понять, как именно они удерживают ее здесь.

Он с трудом смог подавить внутри себя гнев. Не время, не сейчас и не при ней. Пусть он уже совсем не тот, что был раньше, но так хотелось, чтобы она не видела его уродства как можно дольше. Как можно дольше…

Затаив дыхание, он неслышно преодолел расстояние, что разделяло их. Сердце оглушающе стучало в груди, так что он перестал слышать окружающие его звуки. Так близко. Как же он мечтал еще хотя бы раз в своей искореженной, убогой жизни встать за ее спиной. Прикоснуться к ней, говоря о том, что все еще с ней, любит ее так, словно еще вчера поклялся быть рядом до тех самых пор, пока их странная, непозволительно долгая жизнь не оборвется по велению их Божества. Его ладонь, не касаясь, прошлась по ее волосам, спустилась к плечу. Просто так держать свою ладонь рядом с ней было так тепло. Все равно что греться у открытого очага. Он все еще не видел ее лица, но она вдруг тяжело вздохнула, уперла руки в боки и сказала:

— Отличненько, — и, неожиданно откинувшись назад, соприкоснулась с его рукой.

Если до этого ему казалось, что он забыл, как дышать, то теперь это было и впрямь так. Его прикосновение к ней — точно молния в самое сердце. Так больно, шокирующе, но так невообразимо волнительно.

* * *

Когда я почувствовала обжигающе-ледяное прикосновение к своему плечу, мое сердце ухнуло куда-то вниз, а я едва не последовала за ним. Резко развернулась на пятках и замерла. Пожалуй, уже очень и очень давно я не выпадала из реальности от происходящего со мной.

Сперва я уткнулась взглядом в мужскую грудь и не видела ничего, кроме ворота его рубашки и треугольника светлой кожи в ее вырезе. С трудом сглотнув подступивший к горлу ком, я медленно подняла взгляд, точно страшась собственных ощущений. Казалось, вот сейчас я посмотрю на лицо — и наконец-то виденье развеется. Но я смотрела и видела… Его подбородок — такой же, каким я помнила его все эти годы. Губы — я знала каждый их изгиб. Помнила, какими они бывают, когда их обладатель улыбается, злится или иронизирует. Помнила, какими нежными, мягкими и податливыми они могут быть, когда целуют мои. Помнила это тепло, точно мы едва закончили поцелуй. Нос, брови, глаза… зелень его глаз, в которой я растворялась, находя в них отражение собственной души. Он смотрел на меня и сейчас, вот только мое зрение вдруг начало меня подводить. Почему-то все поплыло перед глазами, и, как бы я ни старалась рассмотреть его, становилось лишь хуже. В какой-то момент он превратился в образ, расплывчатый и далекий.

Я лишь почувствовала, как его ладони накрывают мои щеки, стирая с них горячую влагу, а я вновь обретаю способность видеть. Его пальцы вдруг запутались в моих волосах, и он повел рукой вниз, а вместе с его движением устремились вниз и мои волосы, обретая былую длину.

Он смотрел на меня так, словно пытался вспомнить каждую черточку моего лица, будто подтверждая свои воспоминания. Его взгляд скользил по мне, то и дело останавливаясь, точно впитывая то, что он видит.

Когда ты только начинаешь с кем-то отношения, тебе важно слышать простые слова — о том, что человек рядом с тобой чувствует, чего хочет, о чем думает. Но я уже давно могла ни о чем не спрашивать Кирана — я знала, о чем он грустит, о чем переживает или чего хочет. Я видела это в его глазах, жестах, даже в том, как он дышит.