Время любить

Я повернулась к тому месту, на которое он указывал. Если бы это было в книге, если бы это было в кино, тюлень лежал бы там теперь, выполняя желание Бена спустя столько лет. Но в реальной жизни не так. Это я уяснила для себя очень давно. Для осуществления мечты недостаточно отчаянного желания. Мертвый не может вернуться, как бы ты по нему ни скучал, болезнь не может внезапно пройти, а тюлени иногда неуловимее единорогов.

Я бы никогда не сдалась первой, но спасибо, Бен положил конец нашему наблюдению за природой до того, как я превратилась в ледяную скульптуру.

– Прости. – Он протянул мне руку, помогая подняться. – Сказала бы, что замерзла.

– Д‐да я н-н… ничего, – выдавила я, стуча зубами.

Бен поднял брови, но позволил мне солгать. Долго молчал перед тем, как мы тронулись в обратный путь.

– Нужно будет сюда вернуться.

Я кивнула, прикидывая, сколько еще джемперов мне потребуется, чтобы спастись от февральского ветра.

– Завтра, – согласилась я.

Он покачал головой.

– Нет, не завтра. Летом. Когда будет достаточно тепло, чтобы мы стояли на берегу, а волны омывали наши ноги. Когда солнце будет таким ярким, что сверкающее море ослепит нас. – Он привлек меня к себе и поцеловал. – Когда я смогу лежать на одеяле, обнимая тебя и наблюдая, как солнце движется по ясному синему небу. Вот когда мы вернемся.

– Когда здесь будут тюлени, – добавила я, настолько увлекшись нарисованной Беном картиной, что больше не обращала внимания на потерявшие чувствительность пальцы ног.

Бен в последний раз посмотрел на воду и кивнул, словно подтверждая заключенную сделку.

Я стояла рядом с машиной, игнорируя ветер, пытавшийся загнать меня в теплое нутро автомобиля, и делая последний мысленный снимок на память. Бен спрятал на террасе ключ от коттеджа – сунул его туда, откуда взял, под растение в горшке, потом направился ко мне. Внезапный порыв ветра невидимыми пальцами взъерошил его волосы, и мне так захотелось сделать то же самое, что пришлось поглубже сунуть руки в карманы, а то я не ручалась за их поведение. Тело Бена стало картой, которую я изучила не торопясь и с восхитительной бережностью, как и он – мое. Мы обнаружили тропинки и тайные ходы и пошли по ним, как заблудившиеся исследователи, пока они не вывели нас туда, куда мы и сами не ожидали.

– Ну, кажется, все, – сказал Бен, ставя в багажник последнюю сумку, в его голосе я услышала почти такое же нежелание уезжать, какое испытывала я.

Я отмахнулась от встревоженного голоска, который спрашивал, удастся ли нам перенести магию этого места домой или мы найдем ее только здесь, когда вернемся летом.

– Все равно, по-моему, это очень сомнительное место для ключа от двери, – пробормотала я. – Уверена, что любой уважающий себя взломщик первым делом заглянет туда.

– Уважающий себя преступник? А такие бывают? – с улыбкой осведомился Бен, быстро и крепко обнимая меня.

Мое желание защитить собственность, которая мне даже не принадлежала, не поддавалось объяснению. За исключением того, что случившееся здесь со мной изменило, как я понимала, линию моего будущего. Бен хотел приехать сюда, потому что это место было существенной частью его прошлого, теперь оно стало частью и нашего прошлого, и это казалось правильной и счастливой случайностью.

В нашем здесь пребывании мне нравилось все: каждая долгая, до промерзания прогулка, каждое оттаивание в тепле перед камином были идеальными. Мы сидели бок о бок у кромки воды, наблюдая, как солнце медленно скатывается в серые волны, а потом, взявшись за руки, шли по пляжу, как два последних выживших в конце света. У нас не было ни интернета, ни сигнала связи, но я никогда раньше так не ощущала свою связь со всем, что меня окружало.

«Я не хотела бы изменить ни единого момента», – призналась я, лежа в объятиях Бена в наше последнее утро, мою влажную кожу все еще покалывало после того, как мы отпраздновали завершение нашего пребывания в коттедже.

– Даже то, что ты проиграла в «Скраббл» все партии до единой? – поддел меня Бен.

Я поцеловала впадинку на его плече.

– Даже это, хотя я до сих пор думаю, что ты жульничал.

– Или бойлер, который отключался на середине каждого купания?

– А что плохого в холодном душе, – вызывающе ответила я.

Бен крепче сжал мои бедра и, застав меня врасплох, без усилия положил на себя.

– Хм… возможно, и мне стоит принять холодный душ, – предположил он.

Его глаза потемнели, зрачки расширились, превратившись в огромные капли черных чернил в расплавленном сахаре.

– Возможно, нет, – отозвалась я.

Мои щеки горели, но я не отводила взгляда, беря инициативу в свои руки, толкая Бена на подушки, чтобы создать еще одно последнее воспоминание.

Пока мы ехали по грунтовой дороге, я, как ребенок, крутилась на сиденье, глядя на коттедж до того момента, пока он не скрылся от нас за поворотом.

– Будет еще лучше, когда мы вернемся, – пообещал Бен.

Я улыбнулась и кивнула, хотя знала, что он ошибается; ничто никогда не будет лучше этого.

Глава 14

Март

Два падения, но одно из них по моей вине, потому что я оставила туфли посреди комнаты.