Время любить

Каждая секунда промедления была пыткой. Каталку, которую впереди нас везли через двери, толкали слишком медленно; дезинфицирующее средство, которое мы выдавили себе на руки, слишком долго впитывалось, а ожидание у сестринского поста, пока нам скажут номер палаты Бена, лишь увеличило мою тревогу. Наконец нас направили к нему. Врачи, видимо, уже ушли, потому что за исключением обитателя палаты, лежавшего на больничной койке, комната была пуста.

– Я подожду здесь, – сказала Карла, оставаясь в коридоре, чтобы дать нам побыть наедине. Я с улыбкой кивнула, но мое внимание было уже устремлено в палату, к находившемуся там мужчине.

Наступили сумерки, и комната представляла собой калейдоскоп теней. Мужчина лежал на кровати, отвернувшись от двери. Нижнюю часть лица покрывала кислородная маска, и он, кажется, спал. Я как можно тише прикрыла дверь, но звук пробудил его, и он медленно повернул ко мне голову.

На один ужасающий момент я подумала, что меня направили не в ту палату. Это был не Бен. У Бена не могла быть такая странная кожа, цвета алебастра, не могла она и так натянуться у него на скулах – как на барабане. Однако у мужчины были волосы Бена. И когда веки, дрогнув, поднялись, на меня взглянули глаза того самого цвета теплого жженого сахара. Ноги у меня подогнулись, но я устояла. Не помню, как я пересекла палату, просто вдруг обнаружила, что я рядом с Беном, словно перенеслась под воздействием чар. Тех же чар, во власти которых я нахожусь с той ночи, когда с ним познакомилась, осознала я.

От электродов на его груди тянулись провода, к руке шла трубочка капельницы, а кислородная маска была еще одним препятствием, но мои руки обошли все преграды, чтобы дотронуться до Бена. Он лежал с обнаженным торсом, но кожа была горячей. Хотя на столике у кровати шумно жужжал вентилятор, температура у Бена была заоблачно высокой. Он взял меня за руку, и его пожатие оказалось как никогда бессильным.

Я опустилась на стул рядом с кроватью, и хотя он почти упирался в матрас, я все еще чувствовала себя несказанно далеко.

– Всего лишь простуда, да?

Под маской я разглядела слабый вариант знакомой улыбки. Голос звучал странно, сквозь вдох с присвистом.

– Ты можешь только один раз сказать «я же говорила». Распорядись им с умом, – посоветовал Бен.

Я неистово закивала, дав себе слово не плакать, потому что понимала, это только ухудшит его состояние.

– Они говорят, что у тебя пневмония, – сообщила я Бену. – Двусторонняя пневмония, – многозначительно добавила я, хотя понятия не имела, что это на самом деле означает.

– Я ничего не делаю наполовину, – просипел Бен, он вглядывался в мое лицо, как будто искал дефекты в чем-то, что может очень легко разбиться. Он знал меня лучше, чем я даже представляла. Это могло меня сломать, но я не собиралась допустить это у него на глазах.

Я пригладила его волосы, убирая их с влажного лба, проводя кончиками пальцев по складкам и морщинам, которых прежде никогда не замечала. Под глазами Бена залегли большие темные круги, отчего он стал похож на панду – на панду, которая не спала около месяца. Это был мужчина, рядом с которым я проснулась сегодня утром, и при этом он был совершенно на него не похож.

– Что сказали врачи?

Его глаза блеснули, и если бы я не смотрела на Бена так пристально, я, возможно, не поняла бы, что он говорит неправду.

– Они говорят, что я поправлюсь.

Нас прервал тихий стук в дверь, и когда я обернулась, в отверстие просунулась голова Карлы – щеголявшая очередным красочным тюрбаном.

– Я только хотела сказать, что сестра сказала, что через несколько минут вернутся врачи, чтобы с тобой поговорить.

Бен слабо поднял руку и поманил Карлу в палату.

– В «Скорой» мне сказали, что ты вломилась в мой дом и залезла через окно?

Неважно, сколько раз я это слышала, мне по-прежнему трудно было представить маленькую пухлую парикмахершу проделывающей такой трюк.

– Это был еще один пункт в моем списке последних желаний, – весело сообщила Карла.

Но от Бена не так-то легко было отделаться.

– Я твой должник, Карла.

Их взгляды встретились и не скоро разошлись, и хотя эти люди не были связаны между собой родственными узами, при взгляде на Бена на лице Карлы отразилась материнская любовь.

– Что ты мне должен, – бойко отозвалась она, – так это новую блузку.

Она подняла руку и показала длинную, неровную прореху от локтя до манжеты ее ярко-розовой блузки, погубленной во время проникновения со взломом.

– Когда я отсюда выйду, я куплю тебе целый шкаф, набитый блузками, – пообещал Бен.

У каждого есть свой спусковой крючок, у каждого есть переломный момент, и этот стал таким для Карлы. Она разразилась шумными рыданиями, идущими из таких глубин души, что нет способа их остановить, нужно просто дать им излиться.

– Давай выбирайся побыстрей отсюда и возвращайся домой к этой милой девушке, – сказала Карла, оставляя без внимания текущие по щекам разноцветные струйки теней и туши.