Время любить

Я захлопнула крышку ноутбука, как будто меня застукали за просмотром порнографии. Он тихо усмехнулся, осторожно обошел диван и сел рядом со мной. Я беззвучно с облегчением вздохнула, когда Бен успешно завершил этот маневр. В доме Бен редко пользовался тростью, но это означало, что я чаще, чем хотела бы в том признаться, наблюдала за ним с тревогой, затаив дыхание. Он делал вид, что не замечает, но я знала, что это не так.

– Ты, часом, не смотрела снова видео некой свадьбы? – пошутил он и, дотянувшись, поднял крышку ноутбука.

Картинка на экране застыла, и лица всех наших гостей были повернуты в сторону камеры, стоявшей в конце прохода между рядами. Гэри блистательно справился с обязанностями оператора, но, думаю, даже он удивился бы, узнав, сколько раз я посмотрела этот фильм.

Я повернулась к Бену.

– Хочешь посмотреть со мной?

Он покачал головой, но уже улыбался, и даже в меркнущем свете дня комната словно посветлела от его улыбки.

– Я уже это видел, – заверил он, приподнимая руку и приглашая меня уютно устроиться у него под боком. – Я уже знаю, как это заканчивается.

Всего на миг темное облако омрачило его взгляд, а затем – мой.

– И как же? – спросила я чересчур весело и бодро.

Бен наклонил ко мне голову, уперся лбом в мой лоб, наши ресницы соприкоснулись, обмениваясь легчайшими взмахами.

– И они жили долго и счастливо, – проговорил он, его дыхание смешивалось с моим. Мне захотелось вдохнуть, вобрать в себя Бена и хранить его там вечно.

– Как сегодня дела в больнице? – спросила я шепотом, как будто при разговоре вполголоса нельзя было сказать или услышать что-то плохое.

– Ничего нового, – пожал он плечами, и это движение рикошетом передалось мне.

Бен по-прежнему в одиночку совершал регулярные визиты к врачу, и хотя я уважала его решение, я нередко задумывалась, а не получаю ли я всего лишь отредактированную версию результатов.

Я заподозрила, что Бен утаивает какие-то факты, поскольку он попытался отвлечь меня, потянувшись к значку воспроизведения записи на экране.

– Я только хочу посмотреть следующий кусок, потому что вот-вот войдет красивая девушка в длинном белом платье, а вон тот парень, впереди, – он коснулся своего застывшего изображения, – улыбнется, а потом расплачется, как полный идиот.

Словно по волшебству, все фигурки на экране вдруг ожили. Бен был не единственным, кого переполняли эмоции. Карла открыто плакала, стоя рядом с Элис и Генри, и хотя в камеру это не попало, я отчетливо помню две крупные слезы, медленно стекавшие по румяным щекам моего отца, когда он вел меня к алтарю.

Бен что-то пробормотал, но я не повернула головы, потому что все мое внимание сосредоточилось на экране, на лице Бена, если быть точной, потому что для меня следующие несколько секунд были лучшей частью всей записи. Каждый раз, когда я это видела, я чувствовала, как у меня перехватывает дыхание, в точности так, как это было в тот день, когда Бен встретился со мной глазами и уже не отводил взгляда, пока я медленно к нему приближалась. Радость, любовь и нежность на его лице не теряли своей силы, сколько бы раз я ни смотрела это видео. В моей жизни были события, которые я хотела бы изменить; события, которых лучше бы никогда не было, но этот взгляд… это выражение лица… подтверждавшее, что я нахожусь именно там во Вселенной, где мне назначено находиться… этого я никогда бы не изменила.

Мы просмотрели все видео до конца, кто бы сомневался, все пятьдесят шесть минут. И хотя я помнила каждое слово из речи Бена, когда он сказал нашим гостям, что какие бы мысли их ни посещали, он действительно счастливейший человек в мире и что встретив меня, он обрел спасение, я по-прежнему плакала, словно слышала это в самый первый раз.

Бен держал наготове бумажный платочек и ждал, когда последние кадры, на которых мы, обнявшись, тихонько покачивались на маленьком танцполе, не сменятся постепенно затемнением.

– Я всерьез подумываю, не запретить ли тебе смотреть это видео. Я разорюсь на салфетках.

Я уткнулась лицом ему в шею и почувствовала, как он крепче обнял меня. Мы долго так сидели, пока у меня не затекла рука, а вечерние тени не перестали дразнить сумерки и не заполнили темнотой все уголки комнаты.

– Нам нужно уехать, – сказал Бен, дыхание его слов шевелило волосы у меня на затылке.

Я поежилась, несмотря на то, что в комнате было тепло.

– Уехать? Куда уехать?

– На пляж. Мы всегда говорили, что вернемся туда летом. Думаю, надо поехать сейчас. Скоро.

Я подняла голову, и это движение показалось таким неуклюжим и обременительным, словно она вдруг стала слишком тяжелой для шеи.

– Почему прямо сейчас, Бен? Что за спешка?

Его сердце забилось чуть быстрее; я ощущала, как оно резонирует в моей грудной клетке. Мое сердце необъяснимо присоединилось, как будто оба органа участвовали в гонке.

– Никакой спешки. Просто я подумал, что сейчас хорошее время для поездки, вот и все.