Время любить

Когда в конце концов Бен въехал на подъездную дорожку и я увидела наряженную елку, мои глаза расширились от удивления. Дерево исчезло с дорожки несколько дней назад и теперь стояло в гостиной Бена, освещенное, кажется, тысячами крохотных мерцающих белых огоньков. Бен проследил мой взгляд.

– Да, я знаю. Комната действительно немного похожа на пещеру Санты. Но Том с друзьями так долго помогали мне втаскивать ее внутрь, что у меня не хватило духу сказать, что она немножко великовата.

Я медленно вышла из машины, мое внимание было приковано к сверкающему дереву, но не настолько, чтобы я не чувствовала мягкого давления руки Бена, которую он дружески положил мне на плечо. Я испытала сильное – почти кошачье – желание нагнуть голову и потереться щекой о его пальцы, о чем я здорово пожалела бы.

– Хотите войти и посмотреть поближе?

Становилось поздно, и моя входная дверь находилась менее чем в десяти метрах от того места, где мы стояли, но я вдруг поняла, что не готова закончить вечер. Может, и Бен тоже не был к этому готов.

– Ух ты. Вертикально он выглядит даже больше, – объявила я, подходя к гигантскому стволу.

Бен хмыкнул, пытаясь не рассмеяться в ответ на мою реплику, которая, должна признать, прозвучала, как в пошлой комедии.

Я засмеялась, чтобы скрыть смущение.

– Я хотела сказать…

– Я знаю, что вы хотели сказать, – мягко прервал меня Бен, его глаза все еще искрились весельем, пока он шел на кухню и пару раз остановился, чтобы зажечь по пути настольные лампы.

Он открыл один шкафчик, который по разнообразию бутылок мог бы посоперничать с любым баром. Это напомнило о том, как часто он устраивал вечеринки, но я отбросила эту мысль, потому что знала, куда она меня приведет, а я совсем не хотела туда идти.

– Бренди? – спросил он, снимая с полки бутылку с янтарной жидкостью.

Обычно я такое не пила, но, с другой стороны, вся эта ситуация была для меня необычной. Я тихо вздохнула, как ветерок, слегка меняющий направление. Впервые за долгое время я поняла – я хотела, чтобы все было по-другому, я просто не знала, как этого добиться.

Я приняла из протянутой руки Бена тяжелый хрустальный бокал с бренди и направилась к камину вслед за хозяином. Он чиркнул зажигалкой, и газовый огонь прыгнул и послушно заплясал по его команде. Несмотря на множество мест, где можно было посидеть, я опустилась на колени на толстый коврик из овечьей шкуры перед камином. Бен последовал моему примеру и сел напротив, прислонившись спиной к дивану. Когда мы вошли в дом, негромко играла музыка.

– Не люблю возвращаться в тихий дом, такое ощущение, будто тебе не рады, – объяснил Бен и, взяв пульт, убавил громкость. Из скрытых динамиков лился берущий за душу джаз в исполнении саксофониста.

– Может, вам кота завести. Панацея от тишины и одиночества.

Глаза Бена казались темнее при этом освещении, когда он встретился со мной взглядом поверх края своего бокала. Я опустила глаза, с таким вниманием рассматривая вращающееся у меня в бокале бренди, что казалось, будто я что-то там потеряла.

– А вам одиноко, Софи?

Его вопрос застал меня врасплох, и я потянула время, сделав глоток. Уловка ничем хорошим не кончилась, так как огненная жидкость обожгла горло, и я закашлялась, как подросток, тайком хлебнувший алкоголя. Бен переместился ко мне, осторожно взял у меня бокал и похлопал по спине, что, вероятно, оказалось бы совершенно неэффективно, поперхнись я по-настоящему, но все равно было приятно.

Когда приступ прошел, я посмотрела на Бена слезящимися глазами.

– Принести воды?

Я покачала головой, ощущая легкое смущение. Ладонь Бена по-прежнему лежала у меня где-то между лопаток, и мне было нелегко сосредоточиться на чем-либо еще.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Периодически все чувствуют себя одиноко, – сказала я, сознавая, что прячусь за обобщением. – Если ты один, это не значит, что ты одинок, но пребывание в толпе тоже от этого не спасает.

Бен медленно кивнул, как будто мои слова выявили истину, которую он уже для себя открыл. Я немного пошевелилась на толстом коврике, и Бен убрал руку. Рождественское дерево сверкало с завораживающей ритмичностью, каждая лампочка гналась за соседней в этой бесконечной игре в салочки.

– Оно такое красивое, – сказала я, машинально делая глубокий вдох, чтобы вобрать в себя лесной запах хвои, наполнявший комнату. – Я и забыла, как пахнет настоящая елка.

– А вы дома ее не ставите?