Время любить

– Вы видели его? Вы знаете, где он? Что он делает? Как он живет? А он…

– Ну… ну… успокойся!

Мягкие руки врача успокаивающе поглаживали ее дрожащие пальцы.

– Я больше так не могу, Абу!.. Я устала, я в отчаянии!.. Я чувствую себя старухой…

В нервном припадке она почти кричала.

– Само собою разумеется, ты устала, ты чувствуешь себя грязной, на тебе вся пыль пройденных больших дорог… Но это пройдет… даже под твоими нищенскими лохмотьями ты все так же прекрасна. Пойдем, тебе нужен отдых, тебе нужно помыться, поесть. Потом поговорим. Не раньше…

– Та женщина, я видела ее… она такая красивая!

– Не будем об этом говорить, пока ты не отдохнешь и не придешь в себя. Отныне этот дом – твой дом, и только аллах знает, как я счастлив тебя принять, о сестра моя! Пойдем… Иди за мной! Но еще надо подумать и о твоих спутниках. Кто эти люди, твои слуги?

– Более того, это мои друзья.

– Тогда они будут и моими друзьями! Пойдемте все!

Послушно Катрин пошла за ним к узкой каменной лестнице, которая убегала на второй этаж. Готье и Жосс, еще удивленные видом маленького врача и его цветистым языком, пошли вслед за ними. На сей раз Жосс отказался от роли слепого и весело оглядывался по сторонам.

– Брат, – прошептал он Готье, – думаю, что мадам Катрин уже наполовину одержала победу. Этот добрый человечек вроде знает, что такое дружба.

– Думаю, ты прав. Что же касается победы, тут все сложнее. Ты же не знаешь мессира Арно. У него львиная гордость, а упрям он при этом как мул, смел как орел… но и жесток так же. Он из тех людей, кто предпочитает вырвать из себя сердце, чем дать слабину, когда чувствует себя оскорбленным.

– Он что, не любил свою супругу?

– Он ее обожал. Никогда я не видел такой страстно влюбленной пары. Но он заподозрил жену в измене и не простил ее.

С тех пор как Жосс узнал Катрин, ему хотелось увидеть человека, который сумел так крепко привязать сердце подобной женщины. И теперь, когда цель была близка, его снедало любопытство.

Абу-аль-Хайр открыл перед мужчинами маленькую дверь из кедра, покрашенного в красный и зеленый цвета, которая вела в просторную комнату, и сказал им, что слуги скоро займутся ими. Потом он хлопнул в ладоши три раза, перед тем как открыл перед Катрин другую дверь. Это, безусловно, была самая красивая комната в доме: потолок из кедра был украшен орнаментом, стены сияли позолоченной мозаикой, мягкие и толстые ковры покрывали мраморный пол. Четыре сундука из позолоченной меди занимали четыре угла комнаты – там можно было складывать одежду, но, конечно, не видно было кровати. Она явно была свернута и уложена вдоль стены, где-то в углу, так как по мусульманскому обычаю вид кровати не предназначался для посторонних глаз. Но зато в большой нише, украшенной зеркалами, стоял круглый диван со множеством разноцветных пестрых подушек. Окна выходили во внутренний двор.

Абу-аль-Хайр дал Катрин время охватить глазами это приятное помещение, где не было упущено ничего из того, что могло соблазнить женский взгляд. Затем он подошел к одному из сундуков, открыл его, вытащил оттуда охапку разноцветного шелка и муслина и выложил их на диван.

– Ты видишь, – просто сказал он, – я и вправду тебя ждал! Все это было куплено на рынке на следующий же день после того, как я узнал, что твой супруг здесь.

Какое-то мгновение Катрин и ее друг оставались стоять лицом к лицу, потом, раньше чем Абу смог ей в этом помешать, Катрин наклонилась, схватила его руку и прижалась губами к ней, более не помышляя о том, чтобы сдерживать слезы, хлынувшие из ее глаз. Он мягко убрал руку.

– Гость, посланный Богом, всегда желанен у нас, – любезно сказал он. – Но, когда этот гость еще и близок нашему сердцу, тогда нет большей радости для настоящего верующего. Это я должен был бы тебя благодарить!

* * *

Часом позже, смыв дорожную пыль и переодевшись, путешественники уселись вместе с Абу-аль-Хайром на подушки, разложенные прямо на полу, вокруг большого серебряного подноса на ножках, который служил им столом. Поднос был обильно уставлен. Кроме ломтей жареной баранины, там оказались очень тонкие галеты из рубленой смеси голубиного мяса, яиц и миндаля. Но Катрин больше всего манили всевозможные фрукты и овощи, большинство из которых были вовсе неизвестны.

– Больше всего я люблю плоды земли, – улыбнулся Абу, берясь за огромную дыню с благоуханной мякотью и передавая ломти по кругу. – Они хранят в себе солнце!

Они ели за обе щеки с такой жадностью, что вызывали улыбку у Абу, который сам был достаточно сдержан в еде.

– И так всегда бывает у вас в доме, господин? – наивно спросил Жосс, не скрывая разыгравшегося приступа чревоугодия.

– Не называйте меня господином, зовите Абу. Да, у меня всегда так. Видите ли, мы здесь не знаем, что такое голод. Солнце, вода и земля дают нам все в изобилии. Нам только нужно благодарить за это аллаха. По этой причине, – добавил он с неожиданной печалью, – кастильцы мечтают изгнать нас отсюда. Они не понимают, что всего этого не будет, когда падет королевство Гранада!..