Время любви

Наконец они вошли в квартиру, и Мириам провела Сесилию в просторную библиотеку. Лицо Сесилии светилось от радостного возбуждения. Ей еще не доводилось бывать в такой комнате. Хотя… Совершенно неожиданно вспомнилась библиотека графини на пьяцца Навона, а перед внутренним взором всплыло лицо пьяного Винченцо, да так ясно, что Сесилия невольно вздрогнула.

Мириам следила за выражением лица подруги.

— Что-то не так?

Сесилия не ответила.

— Не хочешь мне сказать? Ладно, дорогая, поговорим как-нибудь позже.

— О, Мириам, у тебя здесь так красиво! — воскликнула Сесилия, обводя восторженным взглядом стены, обшитые сосновыми панелями, и высокие — до потолка — стеллажи, уставленные книгами.

Здесь же, у стеллажей, стояла аккуратная лесенка-стремянка, а на одной из полок находились любимые пластинки Мириам. Через приоткрытую дверь виднелась хорошо обставленная гостиная, выдержанная в светлых тонах. Блестящий от воска пол гостиной покрывал пушистый бежевый ковер, а в библиотеке тут и там были разбросаны яркие коврики восточной работы.

Несмотря на то что на дворе стоял октябрь и было еще достаточно тепло, в огромном камине весело пылал огонь, отбрасывая на коврики игривые блики. На столиках и на диванах — всюду раскиданы книги и журналы, но это не создавало ощущения беспорядка.

— Не понимаю, Мириам, зачем тебе работать в аптеке? — озираясь по сторонам, спросила Сесилия. — Судя по всему, тебе совсем не нужны деньги.

— Видишь ли, для того чтобы получить образование, мне пришлось долго учиться, — усмехнулась Мириам, — а моим родителям — вкалывать не покладая рук, чтобы платить за мою учебу. — Она немного помолчала. — Не все так просто, девочка. Между прочим, я выросла в том же квартале и даже на той же улице, где стоит наша аптека. А потом вышла замуж за Берни Штерна, переехала в его дом и стала жить его жизнью. Вскоре после того как умерли мои родители, мы развелись, и я вернулась в родные места, в привычный мир.

Неожиданно Мириам коротко рассмеялась. Сесилия удивленно подняла брови.

— Самое смешное, что из-за Берни у меня нет детей. Он оказался абсолютно несостоятельным в этом отношении.

— О, какая жалость! Извини, я не знала…

— Ерунда, забудь. А эта квартира мне не принадлежит, я ее снимаю. Вот обстановка и книги точно мои. А деньги мне нужны, вот я и работаю.

Мириам положила на тарелку Сесилии еще одно пирожное и подлила кофе.

— Удивляешься, почему я тебя позвала?

— Немного, хотя я очень этому рада, — тихо отозвалась подруга.

Если честно, Мириам намеревалась рассказать Сесилии о своей наставнице, докторе Герти Терезе Кори, и ее муже. Эти люди — первая семейная пара, ставшая нобелевскими лауреатами. Некогда Мириам работала с ними в одном институте. Именно тогда она заинтересовалась проблемами биохимии… Поразмыслив, Мириам решила до поры до времени отложить этот разговор.

— Мы ведь с тобой подруги, поэтому я и пригласила тебя.

— Спасибо, мне очень приятно.

В последующие три года Сесилия частенько забегала к Мириам. Они устраивались в уютной библиотеке и болтали о всякой всячине. Конечно, Алу о своих визитах к подруге Сесилия ничего не говорила, она использовала для них обеденный перерыв.

Однажды Сесилия рассказала Мириам о том, что английскому языку ее начал учить некий отец Доннелли.

— Он настоящий ангел, этот отец Доннелли, честное слово! — Глаза Сесилии ярко заблестели.

— Ты поддерживаешь с ним связь?

— Каждый год я посылаю ему рождественские открытки.

— Значит, вы поздравляете друг друга с Рождеством?

— Э-э, это не совсем так. — Сесилия энергично потрясла головой. — Он не знает, где я живу…

— Ну вот что, детка, ты дашь ему мой адрес, ясно?

— Но я даже не знаю, жив ли он еще.

— Вот напишешь ему, дашь мой адрес, и все станет на свои места. Если он жив, то обязательно ответит.

Так и получилось. Под нажимом подруги Сесилия написала отцу Доннелли, и он вскоре прислал ей теплое послание. Мол, грустит о том, что из-за сложившихся обстоятельств им приходится переписываться через посредника, и надеется, что теперь общение станет регулярным, часто вспоминает ее в своих молитвах.

В конце письма отец Доннелли поздравил Сесилию с тем, что она овладела английским языком: «Ничего удивительного, дочь моя, я помню, что вы были очень талантливы и все схватывали на лету. Мне даже кажется, что из вас получилась бы хорошая учительница».

Прочитав эти строки, Сесилия мягко улыбнулась. Джине еще не исполнилось четырех лет, а она уже знала весь алфавит и недавно начала складывать слова по книжкам-малюткам, которыми Сесилию снабжала Мириам. Вот уж кто действительно талантлив в их семье. Как знать, может, со временем Джина и станет учительницей… В Америке нет ничего невозможного!

Глава 10

В последнее время для Сесилии исполнение супружеских обязанностей превратилось в какой-то кошмар. Не спрашивая жену, хочет она того или нет, Ал овладевал ею по нескольку раз за ночь с той же уверенностью, с какой заводил мотор своего «форда».