Время любви (СИ)

— У нас с тобой незначительная разница в возрасте, Петр Иванович, — жестко обрывает его Олег, — Но большая — в приоритетах.

— Я люблю эту девочку! Она стала моей дочерью! — продолжает Орлов тем не менее, — Она много лет живет под моей крышей, я видел, как она умирала от депрессии, как плакала и как взрослела. Как влюблялась и как радовалась даже мелочам — поездке в лес и экскурсиям. Не говоря уже о Париже и Швейцарии! Я одевал ее, обувал и обеспечивал всем самым лучшим! Она никогда и ни в чем не нуждалась! Она без нас, ее семьи, просто не справится! Таня совершенно не приспособлена к этой жизни без меня и моей жены! И без Андрея!

— Слушай, ты… Баран хромоногий… — Олег подступает к орущему мужику, а на его лице — жуткая и угрожающая гримаса, мгновенно накинувшая его облику с дюжину лет. Орлов бледнеет, машинально отступает назад и неловко плюхается обратно на сидение, — Не знаю, играешь ты или правда испытываешь к Татьяне теплые чувства, но зафиксируй в своем чайнике — если ты, или твоя дражайшая супруга, или кобелина-сын хоть словом, хоть действием помешаете мне или девушке реализовать ее законные права, я обнародую крайне интересные факты. И отступными вы не ограничитесь. Мне перечислить статьи из уголовного кодекса, которые вы нарушили, или сами понимаете весь масштаб… трагедии?

— Я сам тебя по судам затаскаю! — яростно шипит Орлов, зачем-то сжимая пальцами ворот своей рубашки, — И засажу до конца твоих дней в самую грязную и вонючую конуру на краю страны!

— Эй, Петр Иванович, — Олег кривится в презрительной успешке, — Ты сейчас в своем уме? Если нет — напомню: ты дал на лапу законникам, чтобы те после смерти Софьи и Сергея Карповых не оповестили ближайших родственников о том, что Татьяна выжила. И оформил опекунство, также благополучно обойдя парочку законов. Скрыл от нее завещание родителей и информацию о наследовании. Опустошил подчистую два счета, направленных на ее содержание, и запустил лапу в холдинг, чтобы использовать дивиденды в своих целях. Например, — Олег демонстративно обвел взглядом кабинет, — Вот этот дом. Мне продолжать? Или остальное сам вспомнишь?

— Ишь ты, защитничек выискался, — лицо Орлова исказилось, — А сам-то? Чем ты лучше? Вряд ли по доброте душевной решил заняться девчонкой, ведь я прав? Тоже хочешь ее денег? Оно и понятно… Невеста-то с приданным…

Олег морщится — он начинает чувствовать себя усталым от этого разговора. И одного только присутствия такого сучьего сына, как Орлов.

— Повторяю для недоразвитых, — мужчина говорит спокойно, почти равнодушно, при этом наклонившись к сидящему Петру Ивановичу, — Ты сидишь на жопе ровно и к Татьяне не лезешь. Живешь своей жизнью. Разводу не препятствуешь. Сейчас девушка заберет свои вещи, и мы уедем. И больше мы с тобой никогда не встречаемся. Понятно изъясняюсь?

— Сволочь, — яростно шипит Орлов.

— И это еще мягко сказано, — кивает Олег и повторяет. — Я понятно изъясняюсь?

— Я понял…

— Не слышу.

— Я понял!

— Прекрасно.

Должанский выпрямляется и, бросив на мужчину прощальный, полный тихой ярости и предупреждения взгляд, молча выходит.

Глава 8.2. Татьяна

При виде Андрея сердце пропускает удар и предательски наполняется волной радости. Я даже хочу сделать шаг вперед, чтобы сократить расстояние между нами, ведь я так давно не видела столь милые и любимые черты…

Но в следующее мгновение замираю, и перед глазами неожиданно проносится воспоминание.

Спальня в гостевом домике. Кровать. Дергающийся от волнения и поспешно приводящий себя в порядок новоиспеченный муж. Вольготно развалившаяся на сбившемся покрывале большегрудая Алина.

И потому я инстинктивно шарахаюсь назад. И даже хватаюсь за ручку автомобильной двери, чтобы юркнуть внутрь. Вот не зря Олег сказал мне сидеть в машине!

Но Андрей оказывается быстрей — я лишь на ладонь успеваю открыть дверь перед тем, как Орлов захлопывает ее и крепко сжимает меня в своих руках.

В таких родных и крепких объятьях, окутанная любимым и хорошо знакомым запахом, я моментально млею и плыву. Привычно обхватываю мужской торс и прижимаюсь щекой к груди.

— Танечка! Танюша! — порывисто выдыхает мне в волосы Андрей и несколько раз целует в макушку, — Любимая моя! Родная! Как же я волновался! Как боялся! Ты так внезапно исчезла! Я уж думал, что никогда тебя не увижу! Родная! Котеночек мой!

Голос Андрея действительно срывается и дрожит. Он жадно ощупывает меня, а после, обхватив пальцами мое лицо и приподняв его, страстно целует. Немного грубо и жестко, но оно и понятно. Мой Андрюшка соскучился и сейчас от радости едва может себя контролировать.

Я успокаивающе глажу парня по спине и с удовольствием растворяюсь в этой грубоватой, но столь желанной ласке.

— Танечка… Любимая… — повторяет жарко Андрей, покрывая поцелуями мой лоб, виски и щеки, — Наконец-то ты дома!

Самым неожиданным образом последняя фраза отрезвляет меня. Я замираю и задерживаю дыхание — резкий приступ тошноты едва не выворачивает меня наизнанку. Я пытаюсь извернуться и выпутаться из объятий мужа, но без особого успеха.