Время любви

Поведение мачехи удивило Сесилию. Она никак не ожидала, что Маручча станет безропотно оказывать ей помощь, да еще с лаской и вниманием, чего девушка никогда от нее не видела. Значит, помимо взаимной ненависти, обеих связывал первобытный ужас, свойственный всем без исключения женщинам, — ужас перед изнасилованием.

Вдруг весь кошмар произошедшего с ней дошел до сознания Сесилии, и ее затрясло в нервном ознобе. То, что они с Винченцо повстречались на площади Святого Петра, почему-то казалось самым ужасным.

Ранним вечером пятого июня Сесилия и ее закадычная подружка Анна влились в нескончаемый людской поток, текущий к площади Святого Петра, чтобы увидеть папу. А несколькими часами ранее в Рим вступил американский генерал Марк Кларк.

Клонящееся к горизонту солнце мягко освещало город ласковыми золотыми лучами, в воздухе, чистом и высоком, разносился колокольный звон.

В царящей вокруг обстановке торжества и всеобщей приподнятости девушки вместе с оказавшимися с ними рядом Винченцо и его приятелем, которого звали Марк, благоговейно опустились на колени перед наместником Иисуса Христа. Подруги недоуменно переглянулись: мало того, что эти парни совсем не были похожи на варваров и прирожденных убийц, как им внушали родители, они к тому же оказались католиками.

Молодые люди сразу обратили внимание на двух юных римлянок. А пребывающие в праздничном настроении девушки ответили на ухаживания двух американских солдат, обратившихся к ним — вот ведь чудо! — на итальянском. Иностранный акцент придавал им какую-то особую привлекательность.

— Война для вас закончилась, — улыбаясь, сказал Марк, повернувшись к Сесилии. — Чем думаете заняться?

— Если повезет, найду себе работу, — не долго думая ответила девушка.

Винченцо расхохотался:

— Подумать только! Настал долгожданный мир, а ей хочется не танцевать, а работать!

На помощь пришла верная Анна: — У нее ведь мачеха.

— Вот оно что, — с пониманием протянул Марк. — Ну хорошо, так чем же вы все-таки займетесь?

— Тем, что под руку подвернется, — ответила Сесилия.

Прощаясь с американцами, подружки получили в подарок по плитке шоколада «Херши» и договорились встретиться с новыми знакомыми на площади Святого Петра через два дня.

Сесилия отправилась домой, все время возвращаясь мыслями к Марку. Это немного сбивало ее с толку, потому что по всем меркам понравиться ей должен был Винченцо. Высокий, широкоплечий, с игриво поблескивающими глазами, он был намного привлекательнее своего друга. Марк производил впечатление очень серьезного, даже застенчивого человека. Он был еще выше Винченцо, но плечи у Марка были поуже, и он слегка сутулился. За очками в роговой оправе прятались грустные глаза, во взгляде затаилась боль, словно война навеки наложила отпечаток на его сердце. Голос негромкий, интонации мягкие. А вот Винченцо говорил с грубоватостью истинного южанина.

Потом до Сесилии дошло, почему Марк казался ей усталым и поникшим: просто он был уже стар. Наверняка ему лет двадцать пять или даже больше, решила девушка, а Винченцо еще нет и двадцати.

Родителям, естественно, ни Сесилия, ни Анна ничего не сказали и на очередную встречу на площади Святого Петра явились без опоздания. На сей раз Марк пребывал в веселом настроении, а Винченцо и вовсе то и дело покатывался со смеху.

Американцы рассказали, что их расквартировали в «Гранд-отеле» и что полночи они провели в горячей ванне, отмываясь от военной копоти. К тому же обоим давненько не доводилось спать в таких мягких постелях.

— Кстати, — ухмыльнулся во весь рот Винченцо, — мой друг настаивает, чтобы мы все вместе отправились в бар нашего отеля. Приходится подчиниться, ведь он майор, а я всего лишь лейтенант. Нельзя противиться приказу старшего по званию.

На Сесилии было лучшее из ее платьев, но достаточно ли оно нарядно для «Гранд-отеля»? Когда-то это платье принадлежало ее матери, и в нем Сесилия чувствовала себя как бы под ее незримой защитой. Шелковое, цвета морской волны, платье от времени слегка поблекло, и девушка решила освежить его белоснежным воротничком и такими же манжетами. Прохладный шелк приятно шелестел при ходьбе, тонкую талию туго стягивал поясок, подчеркивая успевшую хорошо развиться грудь.

Очутившись на безопасном расстоянии от дома, девушки позволили себе то, что им строго-настрого было запрещено: прошлись по губам светлой помадой и чуть-чуть припудрили носики. Сейчас Марк смотрел на Сесилию и размышлял о том, что безупречная матовая кожа и таинственно мерцающие черные глаза делают девушку похожей на рисунок божественного Модильяни.

Сесилия и Анна обменялись неуверенными взглядами. Только бы они согласились, мысленно взмолился Марк и поспешно произнес:

— Вы самые красивые девушки в Риме!

— Ну, что я говорил? — возликовал Винченцо. — У моего босса отменный вкус! — Он картинно вытянулся по стойке «смирно». — Два офицера армии Соединенных Штатов будут счастливы сопровождать таких красавиц.