Время любви

Страшновато, конечно, встретиться лицом к лицу с директрисой, этой, как ее, мисс Армстронг. Мысленно Тина стала снова проговаривать заранее заготовленную речь. Вспомнился и предыдущий разговор.

Свой номер телефона она передала секретарше и сообщила, что хочет переговорить с начальницей.

— С директором колледжа, — поправила секретарша.

— Ну да, с директором, и это очень срочно.

— Есть какой-то повод?

— Повод — одна из учениц.

— Хорошо, но вам придется подождать.

У телефона пришлось сидеть довольно долго. Наконец поздно вечером раздался звонок.

— Мисс Риццоли?

— Да-да, это я. А вы мисс Армстронг?

— Полагаю, вы хотели поговорить со мной по личному делу?

— По личному и очень важному. — Голос Тины дрожал от неописуемого волнения. — Иначе я не решилась бы вас беспокоить.

— Так о чем, собственно, идет речь?

— Видите ли, нам лучше встретиться и поговорить, — доверительным тоном сообщила Тина.

— Ну хорошо, — вздохнув, сказала мисс Армстронг. — Приезжайте завтра, в половине двенадцатого.

Девушка в компании по найму машин заверила ее, что поездка до Тэлбота займет два с половиной часа, но Тина, боясь опоздать, заказала лимузин к восьми тридцати.

И вот автомобиль въехал на извилистую дорожку, ведущую к главному зданию колледжа. У Тины захватило дух. Такое ей доводилось видеть только по телевизору. Но чтобы самой переступить порог такого дома!.. Стриженые газоны, ухоженные лужайки, теннисные корты — все здесь дышало роскошью и достатком, такое просто в голове не укладывалось. Ал, рассказывая о Тэлботе, был немногословен. «Большой. Несколько сот акров» — вот и все, что он счел нужным сообщить.

Самого-то его дальше кухни не допустили, так как прибыл он в качестве посыльного. Пришлось сознаться, что ошибся адресом. Но ведь как жестоко, даже подло поступила с ним родная дочь, его кровь и плоть…

И вот теперь он умирает. И хочет одного — увидеться со своей кровинкой. Что ж, эта дрянь, какой бы ни была, должна исполнить его просьбу.

У портика машина затормозила. Водитель обошел лимузин, чтобы помочь грузной пассажирке выбраться наружу, и только тут увидел, что она прижимает к необъятной груди пластиковую сумку. Джерри попытался отобрать у нее сумку, но Тина изо всех сил вцепилась в свою поклажу.

— Это не трогайте! — взвизгнула она.

— Но, мадам, я только помогу вам выйти и тут же отдам сумку прямо вам в руки, — вежливо проговорил Джерри.

— Даже и не думай, парень! — рявкнула женщина. — О ней я сама в состоянии позаботиться!

Шофер возвел глаза к небу в безмолвном отчаянии и пожал плечами.

— Как вам угодно, мадам.

Наконец, шаркая безразмерными ботинками, Тина последовала за встретившей ее прислугой в кабинет мисс Армстронг. Не обратив ни малейшего внимания на прошипевшую что-то невнятное секретаршу, она ввалилась в кабинет.

Мисс Армстронг подняла глаза от бумаг, разложенных на столе, и встала. Окинув быстрым взглядом тучную фигуру посетительницы, директриса поняла, что стул напротив не выдержит ее веса, и потому проворно подвела Тину к старому кожаному дивану, стоявшему здесь с момента открытия Тэлбота, то есть уже лет восемьдесят, если не больше.

Тяжело плюхнувшись на потертые подушки, Тина сморщила нос. Никакого сравнения с элегантным сиденьем привезшего ее лимузина! Этому дивану место на свалке, вот что.

— Чем могу быть вам полезна? — вежливо поинтересовалась мисс Армстронг, решив не терять времени зря.

Поглаживая плотно прижатую к груди сумку, Тина сказала:

— Да вот, приехала к вам, чтобы поговорить об одной из учениц.

— Понимаю. — Бровь мисс Армстронг поползла вверх. — А имя ученицы можно узнать?

— Джина Риццоли, это моя племянница.

— Боюсь, такая у нас не значится.

— Ну хоть это вы узнаете, надеюсь, — с победным видом выпалила Тина.

Очень шустро для своей комплекции она залезла в пресловутую сумку и выудила оттуда вырезку из газеты, где Джина с Сесилией красовались у трибуны будущего президента. Передав ее ошарашенной мисс Армстронг, она достала еще одну фотографию, на которой Ал был снят с дочкой, и на щеках обоих сияли такие узнаваемые ямочки.

Мисс Армстронг, приготовившись к нападению, выпрямилась.

И вот тут-то Тина произнесла коронную речь, заготовленную накануне:

— Эта ваша О'Коннор и есть моя племянница Джина Риццоли, и отрицать это совершенно бессмысленно! — На большее ее не хватило, и Тина с торжествующим видом замолкла.

— По-моему, тут какая-то ошибка… — начала было мисс Армстронг, но Тина возмущенно ее прервала:

— Ах вот как? Ошибка, говорите? Ее папаша — мой родной брат, и он вот-вот умрет, ясно? Так и доктор сказал. Помрет, говорит, и все тут. — Всхлипнув, она вытащила из сумки огромных размеров бумажную салфетку и громко высморкалась. Толстые плечи затряслись в истерических рыданиях, пухлые ладони закрыли оплывшее лицо.

Почему-то в этот момент руки непрошеной гостьи напомнили директрисе корявые ветви столетнего дуба. Вздохнув, она произнесла:

— Я очень сожалею, что ваш брат так болен.

— Вот-вот, и на смертном одре он умоляет о встрече с дочкой. А врач так и сказал: «Идите и настаивайте на своем».