Время любви

В 1963 году, когда вовсю шла сексуальная революция, многие женские проблемы решались сами собой. Джина купила противозачаточные таблетки. Сперва она думала посоветоваться с Мириам — как-никак та была фармацевтом, — но потом отказалась от этой мысли, поскольку, как и Руфус, не хотела открывать тайну их связи.

Джина тоже солгала насчет поездки. Сказала матери, что едет в Адирондак с Гарриет Сандерс и Моникой Кэнфилд. Все трое вместе поступали в Редклифф, поэтому Сесилия не стала возражать: девочкам надо узнать друг друга получше. Естественно, телефона в коттедже не было, и посему Джина обещала матери звонить через день и с тем отправилась в Нью-Йорк, где должна была встретиться с Руфусом.

Машину он вел медленно, чтобы Джина могла полностью насладиться красотами пейзажа. От вида величественных гор и прозрачных озер захватывало дух. Доехав до коттеджа, они не сговариваясь остановились на веранде и огляделись вокруг. Поросшие густой растительностью скалы отвесно вздымались в небо. Они были вдвоем посреди этой первозданной красоты, и от сознания этого на душе становилось спокойнее.

Так, не произнеся ни единого слова, они отправились в просторную спальню, где их поджидала большая двуспальная кровать. И так же безмолвно слились друг с другом — медленно, нежно, отдавая себя целиком, — а потом одновременно воспарили во вспыхнувшие фейерверком небеса, куда унес их волшебный ураган страсти.

Позже, ощутив чудовищный голод, прямо голышом отправились на кухню и перекусили хлебом с сыром, запивая все это холодным вином, которое предусмотрительно захватил с собой Руфус.

— А знаешь, — сладострастно потягиваясь, произнесла Джина, — мне и в голову не пришло запастись провизией. — У меня в мыслях было лишь одно…

— Что же? — спросил он, прекрасно зная ответ.

— Как мы с тобой будем заниматься любовью.

От этих слов, хоть он и ожидал их услышать, к глазам Руфуса подступили неожиданные слезы. Он поднялся, подошел к Джине и, прижавшись лицом к ее высокой упругой груди, нисколько не стесняясь, дал волю своим эмоциям.

Ее реакция последовала моментально. Склонив к нему голову, Джина запустила пальцы в густую каштановую шевелюру Руфуса, и через мгновение они уже плакали вместе, охваченные каким-то странным, невесть откуда взявшимся внутренним ощущением, что ничего хорошего в дальнейшем их не ждет.

Когда оба успокоились, Руфус сказал:

— Через месяц мне исполнится двадцать один год. И я хочу жениться на тебе.

— Знаю, — чистым, сильным голосом отозвалась Джина. — Я знаю, что ты хочешь на мне жениться.

— Я не так выразился. Я женюсь на тебе!

— Думаю, твоя семья не придет в восторг от такого решения. К чему им дочь швеи и падчерица садовника, когда они с легкостью найдут для тебя куда более достойную невесту?

— Вздор, — отрезал Руфус.

Джина промолчала, только бросила на него откровенно лукавый взгляд.

— Мне совершенно безразлично, что они подумают, — выдержав паузу, заявил он.

На следующий день они отправились на прогулку. Руфус с удовольствием показал Джине несколько живописных прудов с уютными бухточками, потом привел к своему любимому колодцу, и они напились чистейшей ледяной воды. Джина призналась, что такую воду пьет впервые в жизни.

— А вот мне, представь, довелось испить из более чистого источника.

— И что это за источник такой? — поинтересовалась Джина.

— Ты. С тобой не сравнить никакой колодец в мире.

Он обнял ее, уста их слились в поцелуе, а тела зажглись огнем желания. Руфус отнес девушку в тень сосновой рощи, и там, на мягком ковре из хвои, окруженные душистой россыпью грибов, они любили друг друга так жадно, так яростно, словно другого такого случая им могло больше не представиться.

Когда они вернулись домой, в небе уже появилась луна. Джина приготовила яичницу на тостах. Они с аппетитом поели, сокрушаясь, что придется ехать в ближайший магазин за провизией.

— Погоди-ка, — вдруг воскликнула Джина, — мы ведь можем наудить рыбы!

— Верно! Будем удить на мух.

Рыбалка удалась на славу: они поймали несколько радужных форелей, а по пути домой насобирали грибов. Потом Джина вспомнила, что еще ни разу за эти дни не звонила матери, и Руфус отвез ее в Хиллтопс. Наврав с три короба Сесилии, Джина не ощутила никакой вины.

И все-таки на четвертый день им пришлось выбраться в магазин. Накупив всяческих круп, соусов и консервированных фруктов, они решили не покидать больше свой маленький рай, ну разве только для того, чтобы сделать очередной звонок Сесилии. Нагруженные свертками, они собрались уже уходить, как вдруг Джина вспомнила, что они забыли купить свечи.

— Ладно, жди меня тут, а я сейчас быстренько их принесу, — беспечно бросил Руфус, укладывая свертки у ее ног.

Ох уж эти свечи! Если бы не пришлось за ними возвращаться, они бы уже находились милях в пяти от магазина в Бальзаме и не столкнулись бы нос к носу с сенатором Диком Пауэллом и его супругой — старинными друзьями Лючии и Теодора. Чета Пауэлл узнала Руфуса как раз в тот момент, когда он, передав пакет со свечами Джине, нежно поцеловал ее в губы.