Время любви

И не ошибся: его судьба — по крайней мере на ближайшие несколько лет — полностью вышла из-под его контроля.

День за днем Джина старательно убеждала себя, что вовсе не ждет звонка от Руфуса. Но он все-таки позвонил.

Лучше бы он этого не делал! Она только-только начала оправляться от нанесенного оскорбления, даже стала подумывать о возможности дружеских отношении между ними, но его звонок разбередил свежие раны.

Нет смысла думать о нем, говорила она себе снова и снова, однако воспоминания, поселившиеся в ее сердце, не оставляли девушку ни на минуту. Ворочаясь бессонными ночами, Джина понимала, что душа ее принадлежит Руфусу, и только ему.

Зная, что за глаза ее прозвали Снежной королевой, Джина изо всех сил старалась сбросить маску неприступности, но ничего не могла с собой поделать. Стоило кому-нибудь из кавалеров расхрабриться и приблизить к ней лицо, как губы ее упрямо сжимались, тело напрягалось, а взгляд прищуренных глаз резал острее бритвы.

Она вовсе не стремилась хранить верность Руфусу, но мысль о физической близости с другим мужчиной вселяла в нее отвращение. Да и как можно лечь в постель с нелюбимым?

Как раз в это мучительное для нее время вышел первый номер нового журнала «Элегантность», там были напечатаны фотографии десяти самых красивых женщин Америки. К своему удивлению и великой радости, в одной из них Джина узнала себя. Но праздник был испорчен осознанием того, что Руфус не увидит этот журнал.

Руфусу журнал все-таки переслали. Через несколько месяцев. Увы, к тому времени его судьба была решена.

Глава 41

В итоге, после продолжительных дебатов, семейство де Пайо пришло к выводу, что серьезный разговор с Руфусом обязан провести отец Фабриции. В конце концов у него имелся немалый опыт успешных переговоров и встреч с представителями крупнейших концернов и банков, ему не привыкать.

Какой же выбрать тон, размышлял граф, спускаясь по лестнице в подвал, чтобы лично подобрать подходящее для такого случая вино. Каждая бутылка хранилась в специальной пронумерованной ячейке и выдерживалась не одно десятилетие.

Итак, тон должен быть деловым, а разговор будет вестись по-английски: по неписаным дипломатическим законам использование родного языка означало уважение к партнеру и подчеркивало важность темы.

С соблюдением всех мер предосторожности Руфуса привезли в дом. Когда он уселся в кресло у камина, поставив рядом костыли, граф расположился напротив. Откашлявшись, он начал:

— Мы, швейцарцы, славимся своей практичностью. Именно поэтому предпочитаем пить вино, производимое в собственной стране.

Руфус засмеялся, поняв, что старик, по-видимому, шутит.

— Но сегодня у нас особый повод, а посему я осмелился предложить вам бутылочку красного бордо — «Шато-Лафит» 1951 года.

Откупорив бутылку, он разлил вино по бокалам. Руфус нервно смотрел в огонь камина.

— Ваше здоровье! — сказал граф.

— Ваше здоровье.

— Видимо, вы считаете меня слишком старым, чтобы быть отцом столь юного создания, как Фабриция…

— Что вы такое говорите, сэр!

— Вы чересчур добры и хорошо воспитаны, молодой человек. Когда она родилась, мне было уже сорок восемь, а сейчас семьдесят два. — Как ни старался граф сохранить деловой тон, эмоции захлестнули его, голос потеплел. — А когда я впервые взял ее на руки… Ах, это был самый волнующий момент в моей жизни. Ни одно дело, даже основание «Целлерхоф фармацевтикалс», что впоследствии принесло мне миллионные доходы, не может идти ни в какое сравнение с тем днем, когда я первый раз держал на руках мою малышку. — Сделав глоток, он задумчиво повторил: — М-да, миллионное состояние.

— О да, я помню историю с «Целлерхоф»…

— Давайте говорить начистоту, — перебил его старик, с удовлетворением отметив, что щеки Руфуса слегка покраснели.

— Начистоту?

— Вот именно. Деликатное дело, которое я намерен с вами обсудить, требует честного и прямого подхода. Позвольте, я налью вам еще немного. — Забрав у Руфуса бокал, он наполнил его душистым вином, а потом ткнул бокалом в сторону окна, за которым виднелись покрытые снегом вершины Альп. — Поднимитесь на минуту. Там, перед домом стоит автомобиль, вы его сможете отсюда увидеть. И, смею думать, он вам понравится.

С этими словами граф протянул Руфусу костыли.

— Благодарю. — Руфус неуклюже поднялся на ноги.

Граф де Пайо сопроводил его к окну.

— Я опасался, что солнце зайдет прежде, чем я смогу показать вам эту красавицу, поэтому велел шоферу включить фары.

Руфус посмотрел в окно и не смог сдержать восхищенного возгласа, увидев у дверей великолепную, сверкающую черной краской «феррари».

— Действительно красавица! Это «Феррари-330 ГТ»? — Руфус облокотился о подоконник и тихонько присвистнул.

— Машина ваша, — будничным тоном произнес граф.

— Что вы сказали?

— Вы меня прекрасно слышали.

— Но я не понимаю…

— Хорошо, садитесь в ваше кресло, и я все объясню. — Подождав, пока Руфус устроится возле камина, граф снова разлил вино по бокалам. — Машина уже зарегистрирована на ваше имя.

— На мое имя? Что вы имеете в виду, сэр?

— Мы с графиней имеем удовольствие преподнести вам этот автомобиль в качестве подарка.