Время мертвых

— Держи. — Она кинула мне стопку каких-то листов. Я сложил их вчетверо, сунул в карман.

— Ну, все, — печально констатировала Римма. — Через месяц у нас отключат телефон, свет, газ, воду и выведут во двор, чтобы расстрелять. Тут ты и вспомнишь, куда сунул эти бумажки.

— Не парься, — отмахнулся я. — Все в порядке, фирма гарантирует своим сотрудникам покой и процветание.

— Какой-то ты беспечный, — подметила Римма. — Снова ездил в хозяйство Якушина, чтобы получить высокооплачиваемую работу?

— Работы пока нет, — туманно отозвался я, — но некоторые специалисты по парапсихологии и прикладной магии уверяют, что скоро будет.

— И я, конечно, все поняла, — всплеснула руками Римма. — Ты уже три месяца берешь заказы у Якушина, попутно нашел себе невесту-ведьму и даже работаешь, судя по брожению на наших банковских счетах. А я обо всем без малейшего понятия, если не считать пары бредовых историй, которые ты мне пытался всучить. Но я не девочка-первокурсница, чтобы поверить в эту фантастику.

— В мистику, Римма, — поправил я. — Придется смириться, тебе вовсе незачем все знать. Обидно, но что поделаешь? Выждем день-два, посмотрим, что подбросит жизнь. Заказы на работу от посторонних лиц пока не принимать. Всем сообщай, что у детектива Ветрова крупный заказ и все их прошения он рассмотрит, когда освободится. Работа не пыльная, согласись.

— Отшить денежного клиента — работа не пыльная, — согласилась Римма, — но сегодня я разгребала в кладовке твои авгиевы конюшни. Вот где пыль…

— Тебя никто не заставлял, — напомнил я.

— Но ведь так интересно, — возразила Римма, — узнаешь много нового, например, о том, как жили люди в древности. Представляешь, отыскала справочник по пользованию Интернетом за 98-й год. Такая прелестная архаичность. Путеводитель по российским веб-ресурсам. Вон лежит, — кивнула она на тонкую пыльную книжицу, — напоминает обычный телефонный справочник, только вместо номеров — веб-адреса. Почти четыре тысячи ресурсов — одуреть. Что с ней делать? Только на стенку в рамочку. Помнишь эти времена? Модем с трещоткой, телефонная линия обязательно должна быть свободной, сколько-то рублей за мегабайт. Никакой тебе рекламы, никто не предлагает взять кредит. Вытру пыль и Люське вечером покажу. А то она отожгла на днях: «Мам, а в ваше время ведь не было ни «одноклассников», ни «контактов»? Как же вы френдились? На всесоюзном чате списывались?» Я как услышала — грохнулась, потом встать не могла.

— Ладно, не смеши. — Я вытер набежавшую слезу. — Что по Григоряну? Больше не звонил?

Я проклял себя за то, что подписал договор с этим горе-коммерсантом, торгующим бытовой химией и репеллентами. Грузный, рыхлый, в принципе не бедный, но какой-то глуповатый. Плюс проблемы с головой, причем растущие. Появился месяца полтора назад, требовал доказательства неверности его жены, которая ему точно изменяет! На робкий вопрос, откуда такая уверенность, он твердо заявил: были голоса. Я поначалу не придал значения, потом ужаснулся. Этот мужик сидел на таблетках, причем плотно, а когда забывал их принять, начинал чудить. Собственно, потому и возник в нашем агентстве, поначалу произведя впечатление совершенно адекватного человека. Жену впоследствии «уличили в верности» — никому она не изменяла. И не потому, что правильная, а потому, что нужды не было. Она рисовала картины, и это было для нее ВСЕ. Иногда куда-то ездила, пыталась их пристроить, но особого успеха не добилась. Григорян, получивший отчет, страшно расстроился, но заплатил. Потом продолжал звонить, просил провести дополнительное расследование, и, судя по голосу, здравому рассудку там уже не было места.

— Звонил, — передернула плечами Римма. — Лучше не спрашивай. Обещал прийти и что-то предложить. Я впала в ужас и сказала, что мы переехали. Он удивился, почему телефон тот же? Я сказала, что и телефон переехал… Он где-то узнал, что наша контора имеет связи с крематорием, и теперь очень хочет купить себе нишу в колумбарии, ну, типа, чтобы была, а то потом, когда придет необходимость, может не оказаться свободных мест. Хочет написать завещание.

— Кремировать себя вместе с родственниками? — усмехнулся я. — Не обращай внимания, Римма. Будет еще звонить — не бери трубку. Придет — не открывай дверь. Для чего нам камеры в подъезде и на улице?

— Он еще и на кладбище собирается купить себе место, — понизив голос, сообщила Римма. — Ну, вроде как судьбу обмануть. То есть совсем с ума сходит. Самому едва за сорок, а дури полная голова — мысли о смерти, о своей неполноценности, о том, что никому не нужен; и вся его блажь, разумеется, отражается на бизнесе, который уже шатается и вот-вот рухнет.