Время милосердия

Он опять кивнул и медленно поднял голову. Его взгляд уперся в стену, как будто оттуда раздался неприятный для него звук. Дрю издал тоскливый стон, но ничего не сказал. Сейчас опять заскулит, подумал Джейк. Доктору Рукер полезно это услышать.

– Сколько тебе лет, Дрю? – спросила она.

– Шестнадцать.

– Когда день твоего рождения?

– Десятого февраля.

– В прошлом месяце. Ты его праздновал?

– Нет.

– Был праздничный торт?

– Нет.

– Твои друзья в школе знали, что у тебя день рождения?

– Вряд ли.

– Кто твоя мама?

– Джози.

– У тебя есть сестра?

– Да, Кира.

– Это вся ваша семья?

Дрю кивнул.

– Дедушки-бабушки, тети-дяди, двоюродные братья-сестры?

Он покачал головой.

– А твой отец?

В глазах мальчишки мелькнули слезы, он вытер их оранжевым рукавом.

– Я его не знаю.

– Ты с ним знаком?

Снова беззвучное «нет».

Доктор Рупер прикинула его рост: пять футов. И вес: сто фунтов. Никаких мускулов. Высокий, мягкий, почти детский голос. Ни растительности на лице, ни прыщей, ничего, что указывало бы на процесс возмужания.

Дрю опять закрыл глаза и принялся слегка раскачиваться взад-вперед. Она дотронулась до его колена и спросила:

– А ты чего-то боишься прямо сейчас?

Он монотонно завыл; иногда вой ненадолго переходил в тихое рычание. Немного послушав этот звук, доктор Рупер переглянулась с Джейком и спросила:

– Зачем ты издаешь этот звук, Дрю?

Единственным ответом было усиление того же звука. Она убрала руку, посмотрела на часы и выпрямилась, словно решив, что время еще есть. Прошла минута, две. Когда миновало пять минут, доктор Рупер кивнула Джейку, и тот бесшумно вышел.

Больница была недалеко. Джейк нашел мисс Гэмбл в палате на третьем этаже. На второй койке в палате лежал труп; как, впрочем, выяснилось, это был живой 96-летний старик, которому только что пересадили почку. В 96 лет?

Кире разрешили устроиться рядом с матерью на раскладушке. Они провели здесь две ночи, днем их собирались выписать и пока не было ясно, куда они отправятся дальше.