Время милосердия

Джейк переживал из-за того, что ребенок будет расти в месте, где может всплыть наружу его происхождение. Ребенка затравят как плод изнасилования, как сына убитого. Его биологическая мать — сама еще ребенок. На это у Карлы тоже имелось возражение: ребенок никогда ничего не узнает. «Родителей не выбирают», — добавляла она. Ребенок будет жить в безопасности и в любви, как всякий, кому повезло, а люди вскоре уймутся. Что до генетики, то ее не изменить.

Джейка не устраивала географическая близость Коферов. Он сомневался, что в них проснется интерес к ребенку, но не был в этом уверен в отличие от Карлы. К тому же они с Джейком никогда с Коферами не пересекались. Те жили в противоположной части округа, и чтобы встретиться, тем и другим надо было специально постараться. Усыновление оформили бы в Оксфорде, в ином административном округе, без лишних свидетелей, без огласки, документы скрыли бы. Оставалась надежда, что большинство жителей Клэнтона, тех самых, чье мнение Джейку было якобы безразлично, никогда не узнают подробностей.

Избегая разговоров об этом, Джейк не мог не думать о финансовой стороне. Ханне было уже девять лет, а они еще не начали откладывать деньги на ее колледж. Имевшиеся скудные сбережения недавно пришлось пощипать, отчего финансовое будущее семьи выглядело печально. Со вторым ребенком Карле пришлось бы сидеть дома, по крайней мере, год-два, притом что ее зарплата приходилась им весьма кстати.

Гэмблы могли с легкостью превратить Джейка в банкрота. Независимо от сумасбродной затеи Нуза компенсировать ему расходы на процесс, он не ждал сколько-нибудь приличных денег. Сначала он одолжил Джози 800 долларов на новую трансмиссию для ее машины, потом еще 600 на депозит за снятую квартиру, плату за первый месяц и необходимые вещи. Владелец квартиры сдавал ее на полгода, и Джейк подписал договор аренды от своего имени. То же самое относилось к плате за телефон, газ, электричество. Подпись самой Джози не значилась ни на одном документе. Джейк посоветовал ей наняться официанткой и работать за наличные и чаевые, чтобы ее не могли найти коллекторы. В таком варианте не было ничего противозаконного, но он все равно испытывал смущение. Впрочем, при сложившихся обстоятельствах у него не осталось выбора.

Перед отъездом из округа Форд Джози трудилась на трех работах и доказывала свое умение выживать в любых условиях. Она обещала отдать долги, но Джейка мучили сомнения. Аренда квартиры стоила 300 долларов в месяц, и Джози была полна решимости платить хотя бы половину.

Назначением следующей ссуды стала оплата медпомощи Кире. Близился конец седьмого месяца ее беременности, и пока обходилось без осложнений. Джейк терялся в догадках, какова будет стоимость родов.

Позвонив ему, Джози в волнении подняла тему денег на усыновление. Джейк объяснил, что за роды и за юридическое сопровождение обычно платят приемные родители, от самой Джози ничего не требовалось. Несколько минут она ходила вокруг да около, а потом не выдержала и спросила: «Матери что-нибудь причитается?» Это выглядело как плата за ребенка.

Джейк, предвидевший подобный вопрос, быстро ответил: «Нет, это запрещено».

Хотя последнее было не совсем так. Несколько лет назад он занимался усыновлением, при котором будущие родители согласились заплатить молодой матери 5 тысяч; раньше такое тоже случалось. Агентства назначали цену, и часть денег негласно переходила матери. Но Джейк не хотел, чтобы у Джози появилась надежда на заработок. Он обещал, что они с пастором Макгерри найдут для ребенка хороший дом. Этого должно было хватить.

Оставив машину на площади, Брайгенсы немного погуляли, разглядывая витрины магазинов, знакомых им со времен колледжа. В книжном магазине «Сквер букс» они порылись на полках, а потом выпили кофе на верхней веранде, любуясь лужайкой перед зданием суда, совсем как Уильям Фолкнер в свое время. В полдень они купили сэндвичи для ланча.

Многоквартирный дом располагался в нескольких кварталах от площади, на улочке, где сдавалось много жилья для студентов. Джейк прожил неподалеку три года, пока учился на юридическом факультете.

Джози встретила их широкой улыбкой, радуясь знакомым лицам. Она гордо продемонстрировала свою новую кофемашину, подарок женщин из прихода Доброго Пастыря. Узнав от Чарльза Макгерри о предстоящем переезде Джози и Киры в другой город, на съемную квартиру, они собрали всей церковью бывшее в употреблении постельное белье, полотенца, посуду, кое-какую домашнюю технику. В квартире была скудная обстановка — диваны, стулья, кровати, столы, оставленные студентами-квартирантами в весьма плачевном состоянии.

Пока они пили в кухне кофе, появилась Кира в майке и шортах и бросилась их обнимать. Ее беременность была уже заметна, хотя, как сказала потом Карла, о столь продвинутой ее стадии догадаться было бы трудно. На самочувствие Кира не жаловалась. Она скучала без телевизора, зато читала много книг — тоже дар церкви.