Время милосердия

— Я так и сделаю. — Нуз положил трубку и завел руки за голову. — Послушай, Джейк, я никого не могу найти на это дело. Видит Бог, я пытался. — Он потянулся за блокнотом и бросил его через стол адвокату, словно предлагая изучить. — Я обзвонил семнадцать адвокатов, все имена перед тобой, большинство ты знаешь. Семнадцать человек с опытом ведения дел о тягчайших преступлениях со всего штата. Я с каждым говорил по телефону, Джейк, с одними больше, с другими меньше. Просил, умолял, льстил, даже к угрозам прибег бы, будь у меня юрисдикция за пределами 22-го судебного округа. Ты сам все знаешь. Однако безрезультатно. Никто не согласился. Я обзвонил некоммерческие организации — Фонд защиты детства, Инициативу «Правосудие для несовершеннолетних»», Союз защиты гражданских свобод и так далее, тут все перечислены. Они полны сочувствия, с радостью помогли бы, даже могут помочь, но прямо сейчас ни у кого нет свободного судебного адвоката для защиты этого парня. Может, у тебя самого кто-нибудь есть?

— Нет. Вы же обещали, господин судья…

— Да, обещал на полном серьезе, но в тот момент мне некуда было деваться. Я отвечаю за здешнюю судебную систему, Джейк, и вся она на меня навалилась: обеспечьте ему юридическую защиту, судья! Ты знаешь, чего это мне стоило. У меня не было выбора. Одному тебе хватило мужества пойти мне навстречу, когда остальные прятались под столами и бежали от телефонов, как зайцы. И вот теперь я прошу тебя вести это дело дальше. Добейся для подсудимого справедливого суда.

— Разумеется, вы отвергнете мое ходатайство о передаче его дела в суд по делам несовершеннолетних.

— Естественно. И по нескольким причинам, Джейк. Если передать его суду по несовершеннолетним, то он по достижении восемнадцати лет выйдет на свободу. По-твоему, это справедливо?

— Теоретически — нет.

— Вот мы и достигли согласия. Он остается за окружным судом, и его адвокат — ты.

— Поймите, судья, я не хочу, чтобы это дело меня разорило. Я работаю без партнеров, у меня мало помощников. Пока, после вашего звонка двадцать пятого марта, я посвятил этому делу сорок один час, и работа только начинается. Как вам известно, по закону штата адвокат получает за защиту неимущего обвиняемого не более тысячи долларов. В это трудно поверить, судья! Тысяча за защиту в деле, где возможен смертный приговор, звучит как насмешка. Не могу же я работать бесплатно!

— Я позабочусь об оплате твоих услуг.

— Каким образом, господин судья? Закон предельно четок.

— Знаю, знаю, поверь мне, Джейк, я все понимаю. Возмутительный закон, я давно устал забрасывать письмами наших законодателей. Есть у меня одна идея, раньше так не делали, во всяком случае, в нашем судебном округе… Ты ведешь учет затраченного времени, а когда судебный процесс завершается, предъявляешь счет административному округу. Когда они откажутся заплатить, подаешь иск в окружной суд. Дело буду разбирать я и решу его в твою пользу. Как тебе такое?

— Прямо-таки роман! Никогда о таком не слышал.

— Это сработает, уж я постараюсь. Суд пройдет быстро, без присяжных, и я позабочусь, чтобы с тобой расплатились.

— Это когда еще будет, через много месяцев!

— Это большее, что мы можем сделать. Закон есть закон.

— То есть я получу тысячу долларов и буду молиться, чтобы мне выплатили остальное?

— Говорю тебе, это наилучший выход.

— Как насчет экспертов?

— А что эксперты?

— В распоряжении обвинения в качестве свидетелей будут любые психиатры и психологи.

— Ты планируешь доказывать невменяемость?

— Пока я ничего не планирую. Сейчас мне видится одно: я увяз в этом проклятом деле по самые уши.

— У семьи обвиняемого нет денег?

— Вы серьезно? Они бездомные! Носят, в лучшем случае, секонд-хенд. Их родня, если она имеется, много лет назад умыла руки, сейчас они вообще голодали бы, если бы не помощь церкви.

— Ладно, ладно, уже спросить нельзя! Так я и предполагал. Сделаю, что смогу, чтобы тебе заплатили, Джейк.

— Этого мало, судья. Пообещайте, что мне заплатят гораздо больше тысячи долларов.

— Обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы тебе сполна заплатили за достойную защиту.

Джейк, тяжело вздохнув, подумал, что пора смириться с тем фактом, что дело Гэмбла ему навязано, и точка. Нуз покрутил в пальцах другую трубку и туго набил ее темным табаком. Показав в улыбке коричневые зубы, он произнес:

— Я подслащу тебе пилюлю.

— «Смоллвуд»?

— Я назначаю дату процесса: через понедельник, 23 апреля. Не стану слушать чепуху Шона Джилдера и буду настаивать на отборе коллегии присяжных тем же утром. Часа не пройдет, как я позвоню Джилдеру и Уолтеру Салливану. Как тебе такое?

— Спасибо.

— Ты готов к данному процессу, Джейк?

— Готов, и давно.

— Каковы шансы на соглашение?

— В данный момент оно кажется маловероятным.

— Я хочу, чтобы ты выиграл это дело, Джейк. Пойми меня правильно: я останусь непредвзятым арбитром, чья задача — обеспечить справедливый суд. Но я сплю и вижу, чтобы ты засветил по башке Джилдеру с Салливаном и железнодорожной компании славным вердиктом!

— Я тоже, судья. Мне это необходимо.

Нуз попыхтел трубкой, пожевал мундштук.