Время мира

Тем не менее речь не шла о строительстве на голом месте, ex nihilo. В VIII и IX вв. набеги и пиратство норманнов очертили границы этой северной морской империи и даже вышли за них. Если авантюры норманнов и «растворились» по всему пространству и всему побережью Европы, то здесь от них кое-что осталось. И после норманнов легкие и беспалубные скандинавские ладьи довольно долго бороздили Балтийское и Северное моря: иные норвежцы добирались до Англии и до Ирландского моря³⁸; корабли крестьян с острова Готланд посещали южные гавани и реки вплоть до Великого Новгорода ³⁹; от Ютландии до Финляндии создавались славянские города, открытые свету недавними археологическими раскопками⁴⁰; русские купцы появлялись в Штеттине, городе, бывшем тогда чисто славянским⁴¹. И все же Ганза не имела своим предшественником никакой подлинно международной экономики. Медленно, полюбовно, благодаря обмену, соглашениям с государями, при случае также и насильственным путем, двойное морское пространство, Балтийское море — Северное море, было захвачено и организовано немецкими городами, купцами, воинами или крестьянами.

Но не следует представлять себе какие-то города, тесно связанные между собою с самого начала. Слово «Ганза» (готское Hansa, группа купцов ⁴²) появляется поздно, будучи впервые написано должным образом в английской королевской грамоте 1267 г.⁴³ Поначалу речь шла о некоей «туманности» купцов плюс некая туманность кораблей — от Зёйдер-Зе до Финляндии, от Швеции до Норвегии. Центральная ось торговых операций шла от Лондона и Брюгге до Риги и Ревеля (Таллинна), где открывался путь на Новгород, или на Витебск, или на Смоленск. Обмены осуществлялись между еще слабо развитыми странами Прибалтики, поставщиками сырья и продовольственных продуктов, и Северным морем, где Запад уже организовал свои перевалочные пункты и [осознал] свои потребности. Мир-экономика, возникший на базе Европы и Средиземного моря, принимал в Брюгге крупные суда Ганзы— прочно построенные коггены с обшивкой внахлестку, появляющиеся с конца XIII в. (они послужат образцом для средиземноморских нефов — «naves»⁴⁴). Позднее появятся урки (hourques)⁴⁵, другой тип больших плоскодонных судов, способных перевозить тяжелые грузы соли и требующие много места бочонки с вином, лес, пиловочник, зерно, засыпанное в трюмы. Господство ганзейских городов на море было очевидным, если даже оно и не было полным: в самом деле, вплоть до 1280 г. их корабли избегали ходить опасными датскими проливами, а когда Umlandfahrt⁴⁶ (плавание вокруг Дании по этим проливам) сделалось обычным, route d’isthme (дорога через перешеек), соединявшая Любек с Гамбургом — в действительности отрезки рек и канал, движение по которым было очень медленным, — по-прежнему будет использоваться⁴⁷.

Эта дорога через перешеек привела к преобладанию Любека: товары с Балтики в Северное море обязательно проходили через него. В 1227 г. Любек получил привилегию, сделавшую его имперским [вольным] городом, единственным городом этой категории к востоку от Эльбы⁴⁸. Еще одно преимущество: близость города к люнебургским соляным копям, рано оказавшимся под контролем его купцов⁴⁹. Преобладание Любека, наметившееся с 1227 г. (с победой над датчанами при Борнхёведе⁵⁰), делается очевидным с пожалованием ганзейцам привилегий во Фландрии в 1252–1253 гг.⁵¹, за доброе столетие до первого общего ганзатага (сейма), депутаты которого соберутся в Любеке в 1356 г., создав наконец Ганзу городов⁵². Но задолго до этой даты Любек был «символом ганзейского Союза… признаваемым всеми за столицу купеческой конфедерации… Его герб — имперский орел — сделался в XV в. гербом всей конфедерации в целом»⁵³.