Время моей Жизни

— Мне надо уехать на несколько дней, и я подумала, не могли бы вы приглядеть за моим котом? Конечно, не взять его к себе, а просто кормить два раза в день, может, как-нибудь в парке с ним погулять?

Она вдруг очень рассердилась.

— Что случилось, Клэр? Я что-то не то сказала?

— У вас нет кота. — Глаза ее потемнели от гнева.

— Ох, я совсем забыла, что вы не в курсе. — Я понизила голос. — Он у меня уже больше двух лет, но, если кто-нибудь узнает, меня выселят, а кот того не стоит, — пошутила я, а потом уже серьезно спросила: — Вы же не против, что у меня кот?

— Я его никогда не видела.

— Вон он сидит, в дверях.

— Нет там никого! Люси, это не смешно.

— Да я не смеюсь. С чего вы взяли?

— Вы говорили с Найджелом?

— С Найджелом? Кто это? Я должна была с ним поговорить?

— Это мой муж, — сердито ответила она.

— Нет! Я понятия не имею, о чем речь. Что…

Но закончить мне не удалось — дверь захлопнулась прямо перед моим носом.

— Да что за чертовщина?..

Обернувшись, чтобы спросить у Мистера Пэна, чем он успел насолить бедной Клэр, я наконец все поняла. Этот гнусный тип выбежал на лестницу, и Клэр не могла его увидеть, а потому решила, что я прошу ее приглядеть за несуществующим котом. Получилось, что я жестоко ее обидела, сама того нисколько не желая. Я поспешила за котом и нашла его у ног сварливого соседа, который никогда со мной не здоровается.

— Господи боже мой, это что же, бездомный кот? — Я потрясенно развела руками. — Да как он сюда попал? Или это кошка? Ну, кто их там разберет. Давайте я его отсюда побыстрей унесу.

Подхватив Мистера Пэна, я поспешила к себе в студию, громко приговаривая на ходу:

— Гадкий, грязный, гнусный приблудный кот, — чтобы все слышали.

Глава двадцать первая

Сидя за обеденным столом у родителей, я нервно сжимала руки. Поскорей бы уж покончить со всем этим. Надо набраться храбрости и сказать им, что я опять стала безжизненной — не потому что, как обычно, прячу голову в песок и замираю, притворившись сухим стручком, а потому что Жизнь не принял моих активных действий и от меня ушел. Полдня кряду я названивала ему якобы с целью извиниться, но на самом деле — чтобы он отменил семейный ужин. Он не отвечал, а после шестой попытки просто выключил телефон. Сообщение я отправлять не стала — не могла подобрать верные слова, потому что не чувствовала себя настолько виноватой, чтобы просить прощения, а неискренность он бы сразу учуял. Дурацкая ситуация: одно дело, когда ты игнорируешь свою жизнь, и совсем другое — когда она сама тебя посылает куда подальше. Уж если Жизнь от меня отступился, на что тогда вообще рассчитывать?

Вечер был слишком прохладный, чтобы ужинать в саду, и Эдит накрыла стол в парадной столовой, которой пользовались в самых торжественных случаях. Поначалу я решила, что таким манером она мстит мне за пирог, украденный у нее и выданный за мое личное произведение, а также за букет, изъятый в прошлый раз, но потом поняла — Эдит хочет представить Жизни семейство Силчестер во всем его великолепии.

Мама тоже постаралась не ударить в грязь лицом. В холле и столовой она поставила хрустальные вазы со свежими цветами, на стол постелила белоснежную льняную скатерть и достала лучшее столовое серебро. Она уложила волосы феном, надела розовато-бирюзовое свободное платье от Шанель, подобрав к нему идеально гармонирующий по цвету жакет и пару своих любимых туфель-лодочек на высоком каблуке.

Большинство людей называют свою столовую столовой, иногда обеденной комнатой, но Силчестеры зовут ее Дубовая зала. За это следует сказать спасибо Великому Писателю, который велел обшить здесь все стены — от пола до потолка — дубовыми панелями. Хрустальные светильники освещают эклектичную коллекцию картин, развешанных по стенам, — от абстрактных композиций маловнятного свойства до сугубо натуралистичных: мужчины в низко надвинутых на лоб твидовых кепках работают на болотах в графстве Мейо.

— Тебе помочь? — спросила я, когда мама в третий раз впорхнула в комнату с подносом столовых приборов, которых и так уже было столько, что за всю жизнь не используешь, не то что за один ужин. Теперь она принесла крошечные серебряные соусники — для горчицы, майонеза, оливкового масла и кетчупа, а также мятного соуса — каждый на своем подносике и рядом с каждым — малюсенькая серебряная ложечка.

— Нет, милая, ты наш гость. — Она оглядела стол: — Бальзамический уксус?

— Мам, и так все отлично, более чем достаточно, правда.

— Может, он захочет полить им салат из двух фасолей, который ты принесла, — невинно заметил Райли.

— Да. — Мама кивнула, соглашаясь. — Ты прав. Пойду принесу его.

— Она любит салаты, — сказала я в оправдание своему подарку.

— Очень. Особенно в пластиковом контейнере из буфета у тебя на работе. Это придает фасоли специфический шарм. — Он улыбнулся.