Время моей Жизни

— Угу. Ладно, давайте выпьем вон там. — Очевидно, приняв какое-то решение, Блейк повел нас в уголок паба, отгороженный стеной, где не так громко была слышна музыка.

— Ну вот и замечательно, — нервозно сказала я: было понятно, что Жизнь оскорблен и весь ощетинился. — Здесь хоть поговорить можно спокойно.

— Итак, что вы будете? — спросил Жизнь у Блейка.

— «Гиннесс».

Ох, нет, пожалуйста. Я смотрела на них обоих умоляюще — не надо ссориться. Оба были напряжены, и я не понимала, что происходит.

— Блейк, ты в курсе, он — моя жизнь, он не мой любовник, не мой бывший любовник? Его не надо остерегаться, — сказала я, когда Жизнь ушел за выпивкой.

— А кто сказал, что я остерегаюсь?

— Никто. Просто ты странно себя ведешь.

— А как обычно люди с ним себя ведут? Как они реагируют на него?

— С интересом, — моментально выпалила я. — Обычно люди, которые меня любят, интересуются моей жизнью. Они в восторге, что познакомились с ним. И даже уделяют ему куда больше внимания, чем мне. Треплются с ним напропалую. Представляешь? Ну, если не считать моего отца, конечно.

Блейк оживился:

— Слушай, а как дела у твоего отца?

Еще один неожиданный поворот в разговоре.

— Мы с ним не общаемся.

— Почему? Что случилось? Вы же всегда были так близки.

— Мы никогда не были близки, а случилось то, что я изменилась, и ему это не нравится. Он не изменился, и это не нравится мне.

— Ты правда изменилась? — Блейк склонился ко мне и пристально смотрел мне в глаза.

Я проглотила комок в горле. Во многом мой ответ зависел от того, что он хотел услышать, но отчасти я и сама не знала правду. Я изменилась с тех пор, как встретила Жизнь, безусловно, но стала ли я той, какой была до Блейка, или изменилась настолько, что вообще стала другой? Я так растерялась, что мне даже захотелось пойти посоветоваться с Жизнью. Конечно, я этого не сделала, это было бы глупо, а к тому же лицо Блейка, его губы были так близко, что почти касались моих, и ни за что на свете я бы не нарушила очарование.

— Я спрашиваю, потому что все совсем как раньше. Все хорошо.

Сейчас он меня поцелует. Я напряглась как струна.

И тут что-то холодное дотронулось до моей руки — Жизнь поставил на стол кружку с пивом.

— «Гиннесс», — сказал он. — Прошу вас.

Главный момент моей жизни был упущен из-за Жизни.

— Итак. — Он протянул мне бокал белого вина и отхлебнул пива.

Никто не бросился поддержать разговор, поэтому он продолжил сам:

— Сегодня все было просто потрясающе. — Жизнь честно старался изо всех сил. — Я никогда не испытывал ничего подобного. А что, так клево бывает каждый раз?

— Да, наверное, — кивнул Блейк.

— Даже если прыгаешь… сколько раз вы сегодня это сделали?

— Три. У нас было три вылета.

— Ну надо же. Я бы еще раз прыгнул, железно. И всем посоветую.

— Здорово. Спасибо большое. Давайте я вам вот это оставлю, — Блейк пошарил в кармане, — на случай, если захотите нас кому-то порекомендовать.

Он передал Жизни свою визитку. На ней была его фотография.

Жизнь задумчиво вертел ее в руке, и на губах его бродила легкая усмешка. Я скрестила пальцы, чтобы он не сказал ничего язвительного. Но он просто посмотрел на меня и улыбнулся. Блейк отметил эту улыбку. Нам было так неловко втроем, что я мечтала об одном — пусть бы оно все поскорее закончилось. С меня уже хватит. Я судорожно придумывала, что сказать, однако в голове не было ни одной мысли. Странно, весь день они там так и кишели. Мы сидели молчаливым, напряженным трио, и каждый искал подходящие слова. Но их не было. Вообще.

— Хотите, я вас с кем-нибудь здесь познакомлю? — наконец выдавил Блейк.

— Нет, спасибо, я вон вижу кое-кого, с кем уже успел познакомиться. — Жизнь встал, ухватившись за возможность уйти. — Люси, если я буду нужен, то я тут.

— Ладно. — Мне было неловко и досадно разом.

Музыканты заиграли во всю мощь «Виски в кувшине», народ радостно принялся подпевать, и говорить стало невозможно.

— Пошли. — Блейк взял меня за руку и повел сквозь толпу.

Последнее, что я видела, выходя, было лицо Дженны — такое потерянное и несчастное, что крошечная частичка меня ощутила малюсенькую каплю вины. Мы выбрались из главного зала туда, где посетителей было поменьше и они были попроще. Прошли мимо компании худых старикашек, облокотившихся о стойку и проводивших нас безразличными взглядами, миновали пованивающие туалеты, и коридор с выщербленным кафелем, кое-где заляпанным пролитыми напитками, привел нас к служебному выходу. Дверь на улицу кто-то подпер пивным бочонком, чтобы она не закрывалась. На улице я огляделась, решив было, что мы в пивном саду.

— Слушай, а где…