Время молодых

Сейчас Александров небрежным движением смахнул с доски одну из фигур. Не спортивно, зато эффективно. Арабы всегда были восприимчивы к наглядным и жестоким урокам. Будут ненавидеть, плевать в спину, точить ножи – но пока не почувствуют себя намного сильнее, в драку не полезут. Сильнее не станут, у них просто нет технологий, никто их не даст, а если даже случится чудо, освоить до конца войны точно не успеют. Урок же получился и жестокий, и наглядный. Когда всего несколько кораблей походя уничтожают самую боеспособную часть флота и, предварительно хорошенько отделав, внаглую грабят ваших покровителей, то поневоле задумаешься. О своем месте в мире, к примеру. А еще о том, так ли сильны хозяева, как всем рассказывают. А еще о том, стоит ли им служить. Свое пространство для восточников арабы, конечно, не закроют, те и сами плюх им накидают запросто, но от схватки постараются дистанцироваться.

И это радовало!

Система Великой Нигерии Это же время

Дворец чернокожего диктатора впечатлял. Правда, в первую очередь, своими размерами и безвкусицей. Громадное здание приятного глазу нежно-розового цвета, похожее на особняки в колониальном стиле, которых на старушке Земле британцы когда-то наштамповали предостаточно. Тщательная – и от того выглядящая невероятно фальшиво стилизация под старину. Хотя бы потому, что в доиндустриальную эпоху строить что-то похожее по габаритам попросту не умели. Или потому, что фактуру пластибетона, как ее ни облагораживай, все равно с настоящим камнем не перепутаешь.

Сейчас, правда, в фальши проглядывали и нотки настоящей жизни. К примеру, закопченное до истинной, непроницаемой черноты восточное крыло. Или впечатляющих размеров дыра на месте центрального входа, где почтил обитателей своим присутствием штурмовой танк. Ну и прочие мелочи вроде зияющих осколками стекла выбитых окон и испятнанных пулями стен. В общем, классическая картина успешного штурма, дополненная сваленными в кучу трупами и замершими в ожидании своей участи испуганными пленными с руками на затылках.

Вот так оно и бывает. И диктатора уже вроде давно нет, и погиб он далеко отсюда, а его дворец все равно остался последней линией обороны. И защищали его храбро и умело. Во всяком случае, даже когда на планете и в космосе были подавлены все очаги сопротивления, здесь шел бой. Жаркий бой, отчаянный, насмерть. И защитников можно было ненавидеть, но поневоле стоило уважать.

Ирина чуть неловко вылезла из тяжелого десантного бота. Хорошо вооруженная, быстроходная и отлично бронированная машина пришлась как нельзя кстати – в местных лесах все еще прятались, периодически бестолково стреляя по всему, что движется, свежеиспеченные партизаны. К счастью, немногочисленные – во-первых, все произошло настолько быстро, что никто не успел толком организовать процесс, а во-вторых, принимали в нем участие только соплеменники покойного Бамбуту. Эти слишком многое потеряли со смертью диктатора и вполне резонно опасались, что ранее притесняемые ими соседи припомнят прошлые обиды.

Однако много ли партизан, мало ли, а шмальнуть из ПЗРК могли запросто. И десантные боты, которым имеющиеся у нигерийцев давно устаревшие игрушки были не страшны, оказались на своем месте. Возили людей, грузы, а если случалась накладка, то причину ее выжигали капитально, вместе с участком леса. Довольно быстро местные обезьяны смекнули, что связываться с ними себе дороже, но если не трогать – то и десантникам на тебя наплевать. Так что уже к концу первой декады стрельба практически прекратилась. Словом, все как всегда – пришел белый человек и навел порядок.

Позади Ирины образовалось некоторое замешательство. Если на право капитан-лейтенанта Николаевой идти первой никто не покушался, то следом за ней полезла вся группа поддержки. И, закономерно, столкнулась в проходе. Еще хорошо, что парни оказались джентльменами и пропустили вперед дам. Ирина даже усмехнулась про себя, настолько забавной ей казалась реакция местных на подобное воспитание. У них впереди мужчина, самец, а на Урале принято уважать женщину, и вперед нее идти, оттирая широкими плечами, разве что на амбразуру. Вот такая разница культур. Впрочем, по большому счету сейчас это было неважно.