Время нас подождёт

Друг поднял голову, помахал мне раскрытой пятерней и спрыгнул с качелей, задев сапожками лужу. Брызги в разные стороны! Но это его не смутило — он был в чёрных потрёпанных спортивных штанах, которые не жалко испачкать.

— Мих, здорово! Ну что, идём?

— Идём! — выдохнул я и кивнул глазами на шарф, — это что?

— А… Это… Это сестра меня заставила одеть. В пуховике жарко, я вот видишь — полегче оделся, а она не выпускает — замерзнешь, говорит! Как я замёрзну-то, на улице жара! Только с шарфом вот и выпустила…

— Теперь ясно. Но ничего, он тебе даже немного идёт…

— Спасибо, — буркнул Колька и вздохнул. Тогда я решил его утешить:

— А мне бабушка свитер под курку велела одеть, видишь, — я покрутил шеей в вязаном колючем воротнике, — приходится терпеть… Зато ты вон в каких штанах — пачкать не жалко!

— Ага… Миш, Юра-то когда приедет?

— Звонил, сказал, что где-то через месяц. В апреле.

— Скучаешь? — сочувственно спросил Коля.

— Ага, — тихо ответил я и замолчал — это снова зашевелились во мне угрызения совести из-за Володьки. Как теперь успокоить её?

Мы подошли к башне. Вокруг неё снег растаял, лишь под навесом над дверью была ледяная лужа. Издали просто лужа — прозрачная, а то, что она была ледяная, мы поняли, когда Колька поскользнулся в ней в своих чёрных сапожках и, не удержав равновесия, бухнулся в неё…

— Ой-йо! — сердито вскрикнул он. Схватился за мою руку, медленно поднялся. — Ёлки, куртка промокла… — Он выгнулся назад, пытаясь разглядеть масштабы поражения.

— Тихо ты, сейчас опять свалишься! — я оттащил его от лужи. — Да, промокла, вон какое пятно большое…

Коля зябко повёл плечами, шмыгнул носом и недовольно пробурчал:

— Я уже и так чувствую, как она промокла… Приключения, да… Начинаются только.

— Коль, — предложил я. — Идём в башне, переоденемся! Я тебе свитер дам!

— А ты?

— Так мне жарко! Правда! — горячо заговорил я. — У меня ещё водолазка под ним, а куртка-то потолще твоей… Ну как, идёт? А куртку потом оденешь, там ведь сквозняков нет, пока в свитере побудешь, а завтра мне его отдашь.

— А твои не заругаются?

— Не! — я беспечно махнул рукой. — Чего им ругаться? Я быстренько переоденусь, и не заметят даже!

— Ну, давай… — нерешительно согласился друг.

В башне, как и в прошлый раз, стоял полумрак, но Коля снова принёс с собой фонарик. На этот раз другой: удобный такой, с двумя режимами, светодиоды яркие, сзади крючок выдвигается, и магнит есть, чтоб к чему-нибудь металлическому крепить. Можно и в руке держать, и положить — он плоский, луч света тогда вверх направляется. Мы его так и положили на пол — он был сухой, несмотря на лужи вокруг башни. Я расстегнул курку, лихо снял через голову свитер, протянул Коле… И вдруг услышал, как что-то брякнулось о бетон, словно монетка…

— Ой! — воскликнул Коля и, наклонившись, быстро поднял и стал разглядывать на ладони блестящий кружок. — Миш, глянь! Это твой?

— Мой… — пробормотал я.

Упавшей вещицей был мой медальон. Наверное, веревочка оказалась слишком длинной и соскользнула с шеи, когда я снимал свитер.

— Коль, дай мне его. И на, одевай, — я протянул ему свитер. — А то холодно так стоять! Штаны сильно промокли?!

— Давай! — Колька забрал у меня свитер. — Штаны непромокаемые, им не страшно.

Медальон я сунул в карман джинсов и торопливо надел свою куртку: я почему-то замёрз. Дома веревочку сделаю покороче и надену…

— А это у тебя что, талисман, что ли?

— Нет. — Замотал я головой. — Это просто от родителей… Память. Боюсь потерять, вот и ношу везде. Привычка. Всё своё ношу с собой.

— Понятно, — вздохнул Колька и замолчал.

Подошёл к двери, закрыл её плотно. Изнутри к ней был прикреплён металлический засов, по форме напоминавший толстый загнутый стержень. На него Коля и повесил свою курточку.

— Ну и где твой тайник? — поинтересовался я.

Колька молча наклонился, поднял с пола фонарь, обошёл каменную колонну и зашёл под лестницу. Луч фонаря осветил тёмный угол, где среди кирпичной стены виднелись чёрные прутья металлической решётки.

— Ну и что? — недовольно сказал я. — Это просто вентиляционная шахта, а никакой не тайник!

— Подержи, — вместо ответа попросил меня Коля и протянул фонарь. — Свети сюда!

Я навёл фонарь на решётку, а Коля ухватился за прутья и, приподняв решётку, легко и бесшумно снял её.

— Иди сюда! — махнул он рукой. Забрал у меня фонарь и посветил в открывшийся тёмный проём, заглянул в него. Я сделал то же самое.

Кирпичная стена шахты уходила вниз. Где-то в тёмной глубине виднелся пол. Ширина проёма была такой, что поместилось бы два человека, метра полтора, расстояние от нас до соседней кирпичной стены — около метра. Коля осветил её, и я увидел частые металлические скобы на всем протяжении стены, последняя была почему-то сбоку, в метре от проёма. Вверх этой кирпичной «трубы» заканчивался тупиком: там был потолок, такой же, из красного кирпича. Изнутри, со стороны проема тоже были приделаны скобы.

— Ну и что? — зашептал я. — Скобы для того, чтобы вниз спускаться, проверять…