Время, назад

Сходства между Пиковым новым культом и епископальной церковью почти что не осталось. Ощущение Юди или коллективного разума было главным, если не единственным, таинством юдитов, ради которого они и собирались. Это таинство не могло происходить без применения определенного галлюциногена, а потому, подобно популярному культу североамериканских индейцев, с которым его многое связывало, Пикова церковь полностью зависела от доступности и, само собой, законности этого наркотика. Так что отношения между этим культом и властями складывались весьма своеобразные.

Что же касается Юди, наиболее серьезные доклады, основанные на рапортах внедренных агентов, категорически утверждали, что слияние разумов действительно происходит.

– Более того… — увлеченно продолжал Эпплфорд, но тут миссис Гермес его остановила. Остановила застенчиво, но твердо.

– А как вы думаете, было бы выгодно для Рэя Робертса, если бы Анарх возродился?

Эпплфорд надолго задумался. Вопрос был серьезный и ясно показывал, что, при всей своей молчаливости и скромности, миссис Гермес прекрасно разбиралась в деле.

– В условиях хобартовского реверса, — сказал он наконец, — отлив истории работает на Анарха и против Рэя Робертса. Анарх скончался в далеко еще не преклонном возрасте, таким же он и возродится, а затем станет постепенно продвигаться в сторону все большей энергичности и креативности, и продолжаться это будет по меньшей мере лет тридцать. А вот Рэю Робертсу сейчас двадцать шесть, и хобартовский отлив неудержимо несет его в детство. Когда Пик достигнет самого расцвета, Робертс будет младенцем, ищущим подручную матку. Пику останется лишь немного подождать. Нет, — заключил он решительно, — это не будет к выгоде Робертса.

«Что и продемонстрировал Карл Гантрикс, — добавил Эпплфорд про себя, — своим страстным желанием выяснить, где похоронен Анарх».

– Мой муж, — сказала миссис Гермес тихим доверчивым голосом, — держит небольшой витарий.

Она покосилась на офицера Тинбейна, словно спрашивая, можно ли ей продолжить.

– Как я понимаю, — сказал Тинбейн, предварительно откашлявшись, — сотрудники витария «Флакон Гермеса» предвидят возрождение Пика, если не буквально завтра, то в самом ближайшем будущем. Более чем естественно, что любой витарий первым делом предложит его юдитам. Однако, как мы с вами можем заключить из вопроса миссис Гермес, остаются далеко не беспочвенные сомнения, будет ли это в интересах самого Анарха.

– Если я верно понимаю политику всех витариев, — заметил чиновник, — они составляют, как правило, список возможных приобретателей, и оживленного получает тот, кто предложит бо?льшую сумму.

Лотта молча кивнула.

– Я совсем не призываю вас или вашего мужа, — сказал Эпплфорд, — глубоко вникать в моральные проблемы. Вы занимаетесь бизнесом. Оживив мертвеца, вы продаете свой товар за наилучшую предлагаемую рынком цену. Как только вы начнете копаться в проблеме, кто морально является самым достойным клиентом…

– Р. К. Бакли, наш торговый агент, обязательно думает о морали, — горячо прервала его миссис Гермес.

– Или говорит, что думает, — вставил Тинбейн.

– Конечно же думает, — заверила Лотта полицейского. — Он проводит массу времени, изучая все обстоятельства клиентов.

Мужчины вежливо помолчали.

– Не желаете ли вы здесь узнать, — спросил Эпплфорд, — где похоронен Анарх? Мы ни в коем случае не имеем права…

– Да нет, это-то мы уже знаем, — поспешила успокоить его Лотта.

Тинбейн заметно вздрогнул, на лице его мелькнуло недовольство.

– Миссис Гермес, — мягко сказал Эпплфорд, — я думаю, вам не нужно никому про это говорить.

– О, — вспыхнула она, — конечно же, я не буду.

– Сюда буквально минуту назад заходил представитель юдитов, пытавшийся все это разузнать. И если вас вдруг станут расспрашивать, — он подался вперед и стал говорить с расстановкой, пытаясь довести до ее сознания, — ничего им не говорите. Не говорите даже и мне.

– И мне, — сказал Тинбейн.

Было видно, что миссис Гермес готова расплакаться.

– Простите, я опять все напортила. — Ее голос дрожал и прерывался. — У меня каждый раз так выходит.

– Вы никому, кроме нас, не говорили? — спросил Тинбейн.

Лотта молча помотала головой.

– О’кей, — кивнул Тинбейн и посмотрел на Эпплфорда. — Возможно, все еще и благополучно. Но они не оставят своих попыток узнать и станут прочесывать все витарии, так что лучше вы и Себастьян расскажите про это сотрудникам. Вы меня поняли, Лотта?

Лотта без слов кивнула, в ее глазах стояли слезы.

Глава пятая

Любовь — это тихая, окончательная остановка естественного движения всех способных двигаться вещей, за которой не продолжается никакое движение.

Иоанн Скотт Эуригена

В три пополудни полицейский Тинбейн явился к своему начальнику Джорджу Гору.

– Ну так как? — Гор откинулся в кресле и принялся ковырять в зубах, глядя на Тинбейна с большим сомнением. — Много вы узнали про Рэя Робертса?

– Ничего такого, что изменило бы мое мнение. Оголтелый фанатик, способный на все ради сохранения своей власти, не погнушается и убийством.