Время, назад

– У нас есть при себе спиртовой согум, – сообщил тот из юдитов, что был повыше. – Хочешь к нам присоединиться? Хоть ты и не из нашего братства, но праздник же общий.

От такого предложения было невозможно отказаться.

– С превеликим, – сказал Себастьян.

Он уже много лет не касался спиртового согума, напоминавшего по своему воздействию алкогольные напитки, продававшиеся когда-то в магазинах и барах, и мгновенно вспомнил далекое прошлое, времена до хобартовского реверса.

Все они втиснулись в припаркованную машину и стали передавать друг другу фляжку с длинной гибкой трубкой. Атмосфера становилась все более непринужденной.

– Что ты тут делал в такую позднятину? – спросила юдитка. – Бабу искал?

– Да, – подтвердил Себастьян.

Проспиртованный согум развязал ему язык, он чувствовал себя среди друзей. А пожалуй что, и был среди друзей.

– Ну, если тебе этого надо, мы можем отправиться…

– Нет, – прервал ее Себастьян. – Это совсем не то, что ты думаешь. Я ищу свою жену. И я знаю, где она находится, только не могу ее вытащить.

– А вот вместе мы ее вытащим, – радостно объявил тот из юдитов, что был пониже. – А где она?

– В Тематической публичной библиотеке, – сказал Себастьян.

– Жра-а-тва, – хором пропели юдиты. – Ну ладно, поехали.

Один из них сел за руль и запустил двигатель.

– Только сейчас там закрыто, – заметил Себастьян.

Это малость приглушило их энтузиазм. Троица посоветовалась, и в конце концов один из них представил Себастьяну на рассмотрение новую идею:

– В Библиотеке есть щель, куда забрасывают книги, время искоренения которых давно истекло. Бросил, и никто тебя не спросит, откуда у тебя эта книга, которой не должно быть. Ты не мог бы протиснуться в эту щель?

– Слишком узкая, – сказал Себастьян.

Их энтузиазм, вспыхнувший было вновь, окончательно угас.

– Придется тебе подождать до завтра, – развела руками девушка. – Если только ты не хочешь звонить в полицию. Только у них, насколько я понимаю, в отношении Библиотеки политика полного невмешательства. Мы тебя не трогаем, и ты нас не трогай.

– Насчет «не трогать», – сказал Себастьян, – так эта Библиотека убила сегодня в Лос-Анджелесе патрульного полицейского.

Хотя он не мог бы доказать, что это была Библиотека; телевизор возложил всю вину на «религиозных фанатиков».

– Может, ты сможешь попросить Рэя Робертса помянуть свою жену в молитве, – предложила юдитка. С последней искрой надежды.

– Я все еще думаю, – сказал высокий, – что нам четверым нужно куда-нибудь поехать и устроить грандиозный гудеж.

Себастьян поблагодарил их, вылез из машины и пошел прочь.

Но машина тут же направилась вслед за ним. Когда она его догнала, один из юдитов опустил окошко, высунул голову и крикнул:

– Если хочешь туда вломиться, мы тебе поможем. Мы не боимся Тематической публичной библиотеки.

– Ни хрена мы ее не боимся, – поддержала его юдитка.

– Нет, – твердо сказал Себастьян.

Это нужно было делать в одиночку; трое юдитов при всей своей пылкости ничем не могли ему помочь.

– Тогда иди-ка ты, парень, домой, – предложил юдит. – Сегодня ты уже ничего не сделаешь, так попробуй завтра.

Они были совершенно правы, и Себастьян кивнул.

– О’кей, – сказал он, – так и сделаю.

Теперь, когда он смирился, на него обрушилась страшная усталость: вслед за мозгом, решившим ничего уже не делать, тело тоже позволило себе слабость. Он крикнул им «salve»[33] и побрел вперед, к освещенному перекрестку, чтобы поймать такси.

Он чувствовал себя буквально раздавленным.

Глава пятнадцатая

Знание Его, превосходя движение времени, пребывает в простоте Его настоящего.

Боэций. «Утешение философией»[34]

Получасом позже, вернувшись в свою квартиру, он, по счастью, нашел ее пустой; Джакометти и Карл-младший в конце концов все-таки ушли. Все пепельницы были битком набиты целыми сигаретами; Себастьян было начал собирать их в пачки, но потом в тупом оцепенении бросил это занятие и лег в постель. Во всяком случае, воздух в комнате был чистый и свежий; раскуривание стольких сигарет не могло его не очистить.

А потом кто-то тихо поскребся в дверь. Ничего не соображавший Себастьян кое-как встал с кровати, заметил с удивлением, что спал, не раздеваясь, и пошел, пошатываясь, к двери. Там никого уже не было, слишком долго он собирался. Но прямо на пороге лежал ярко-синий аккуратно завернутый пакет. Эта самая якобы монография якобы Ленса Арбутнота.

– Господи, – простонал Себастьян; его голова буквально раскалывалась, все тело мучительно ныло.

Стрелки часов, висевших на кухне, стояли на восьми. Восемь утра. Библиотека уже открыта.

Он прошел в гостиную, сел и неверными пальцами развязал сверток. Сотни страниц машинописи с массой поправок чернилами, все весьма убедительно… эта работа безвестных юдистских умельцев выглядела просто блестяще. С какого места ни читай, все вроде бы имело смысл; у нее была своя сумасшедшая логика – именно то, что и требовалось. Она явно не вызовет в Библиотеке ни малейших подозрений.