Время, назад

— Так что они до вас добрались, — закончил незнакомец. — Нужно сейчас же переправить Анарха в какое-нибудь надежное место, пока в вашем витарии не появились они. Я имею в виду искоров. Вы согласны со мною, мистер Гермес?

— Согласен, — кивнул Себастьян и положил трубку.

Несколько секунд все молчали.

— Может, ко мне, — предложил доктор Сайн; в его голосе звучало сомнение.

— А может, все это совсем безнадежно, — сказал Себастьян.

— Тащим скорей старика в машину, у нас их на крыше целых три штуки, — сказал Боб Линди, напряженно слушавший разговор Себастьяна с незнакомцем. — Все равно куда, лишь бы отсюда. Да не сидите вы как неживые! — Его голос сорвался на крик.

— Да вези куда хочешь, — сказал Себастьян пустым механическим голосом.

Доктор Сайн и Боб Линди исчезли в служебном помещении; безвольно стоявший Себастьян слышал, как они поднимают Анарха с кровати, как протестует при этом Анарх — он не хотел прекращать диктовку, — как открыли они дверь на лестницу и как потащили его на крышу.

Звук запущенного двигателя. И снова тишина.

В приемной появилась Черил Вейл.

— Улетели. И его с собой взяли. Как ты думаешь…

— Я думаю, — сказал Себастьян, — что я трепло и подонок.

— И ты ведь женатый, — добавила Черил. — И Лотта такая прелестная девочка.

— Этот итальянский покупатель, — сказал Себастьян, словно ее не слыша. — Джакометти. Думаю, мы остановим наш выбор на нем.

— Да, ты в долгу перед ними.

«А ведь она была со мною в постели, — подумал Себастьян, — какой-то час тому назад. Ну как же такое можно? Так использовать свое тело?»

— Теперь сама видишь, — сказал он, — почему Лотта ушла от меня.

Он чувствовал себя полным ничтожеством. И потерпевшим разгромное поражение. Не поражение в обычном смысле слова, а какое-то интимное, личное, уходившее вглубь; он был разгромлен как мужчина и как человек.

«Я когда-нибудь встречусь с ней снова, — сказал он себе. — И что-нибудь с ней сделаю, чтобы поквитаться».

— Иди домой, — сказал он Черил.

— Я так и собиралась.

Она взяла свой плащ и сумочку, открыла дверь и растворилась в ночной темноте. Себастьян остался один.

«В один и тот же день, — подумал он, — эти сволочи добрались до нас обоих, сперва до Лотты, а потом и до меня».

Он покопался в углах и ящиках, нашел забытый Линди пистолет и сел за секретарский стол, откуда было видно входную дверь. Время текло удивительно медленно. «Так вот для чего я вернулся из смерти, — мелькнуло у него в голове. — Чтобы причинить конечному миру бесконечный вред».

Двадцать минут спустя в дверь осторожно постучали. Себастьян встал, сунул пистолет в карман плаща и пошел открывать.

— Пока, — сказала запыхавшаяся Энн Фишер и протиснулась в приемную с руками, занятыми магнитофоном и коробкой бобин. — Отнести это внутрь? — спросила она.

— Неси, — сказал Себастьян и сел обратно за стол.

Энн Фишер прошла мимо него, волоча свой груз, но он не стал ей помогать, даже не шелохнулся. Просто сидел и ждал, как делал это прежде.

Через пару секунд она вернулась и молча встала за его плечом, высокая и гибкая. Он остро, буквально кожей ощущал, что она там стоит.

— Его увезли, — сказала Энн после долгой, томительной паузы.

— Его никогда здесь и не было. Все это был спектакль. Для твоего удовольствия.

Себастьяну приходилось импровизировать. Странно, но он ощущал страх. Страх и полное бессилие.

— Не понимаю, — сказала Энн.

— Нам тут позвонили, — сказал Себастьян. — И много про тебя рассказали.

— О? — Ее голос кардинально изменился, стал резким и настойчивым. — И что же ваши информаторы имели про меня сказать? — Себастьян молчал. — Я была бы глубоко благодарна, если бы ты ответил. Анонимная информация — имею же я право знать. — Себастьян опять ничего не ответил. — Ну что ж, — сказала она наконец, — ты, похоже, не нуждаешься в моем магнитофоне. Как и во мне. Ты мне совсем не доверяешь.

— Что твоя мать сделала с ней сегодня в Библиотеке? — спросил он, не поворачиваясь и не поднимая головы.

— Да ничего особенного, — пожала плечами Энн.

Она обошла стол, села в одно из клиентских кресел, положила ногу на ногу, достала пачку сигаретных окурков, закурила и стала втягивать дым.

— Этого хватило, — сказал Себастьян, — чтобы она от меня ушла.

— О, они очень перепугались, и она, и этот коп, ее дружок. Только ушла она от тебя совсем не из-за чего-то, что сделала с ней моя мать; этот коп уже много месяцев пытался затащить ее в постель. Мы прекрасно знаем, где они спрятались. В одном мотеле в районе Сан-Фернандо.

— Вроде как мы с тобой, — сказал Себастьян. — И совсем ведь недавно.

Это Энн не стала комментировать; она продолжала курить, и сигарета быстро удлинялась.

— Ну и что же теперь? — спросила Энн, когда сигарета догорела и потухла. — Ты его спрятал, мы его найдем. Есть лишь конечное количество мест, куда его могли увезти. И мы следили за этой машиной, которая отсюда взлетела; думаю на ней его и увезли.

— И не было никакого Арнольда Окснарда Форда, — сказал Себастьян. — Или ты скажешь, что был?

— В каком-то смысле, да. Так звали моего первого мужа. Он бросил меня год назад.