«Время, назад!» и другие невероятные рассказы

Пожалуй, этого комментария будет достаточно, чтобы читатель понял, почему экстравагантные личности вроде Чокнутого Джо, в отличие от нормальных землян, не испытывают при общении с кваями и д’ваньянами почти никаких затруднений. Умственно неполноценные бродяги – неизбежный атрибут любого пограничного общества. Царящий здесь произвол притягивает всевозможных отщепенцев и безжалостно перемалывает их в труху. Но лишь благодаря Чокнутым Джо между народами соседствующих миров удалось создать грубое, но работоспособное подобие гармонии. В конце концов, это двоюродные расы, дети братских планет, отпрыски рода человеческого. Но насколько по-разному они мыслят!

За спиной у Рохана тихо заговорил Форсайт:

– Лучше нам вернуться, Рыжий. Он не шутит. Сам знаешь, д’ваньяна невозможно убить. Другие уже пытались. Я не желаю в это ввязываться.

Его подошвы скрипнули по гравию. Форсайт шагнул вперед, но Рохан выставил руку и задвинул его обратно за спину.

– Мы уходим, – громко объявил он, и в голосе звенела благожелательность. – Дай мне рюкзак, Форсайт. Мы уходим.

Но мысленно повторял, сдерживая кипящий гнев: «О нет, только не снова. Однажды я сдался, но это не повторится. На сей раз любой риск оправдан, и я готов на все. О нет, назад мы не пойдем».

Он закинул на плечи рюкзак, вышел из-за вуали капающей воды и стал у входа в пещеру. Д’ваньян издал резкий шипящий звук. Кваи вздрогнули и попятились. Казалось, они съежились под своими обмотками, сгорбились от тяжести осознания, что сейчас что-то произойдет. Рохан вдруг подумал, что эти четверо – пленники д’ваньяна, совершившие какое-то загадочное квайское преступление. Д’ваньян зашипел снова, не двинув ни единым лицевым мускулом. Кваи, склонив головы, припустили к джунглям, где нырнули в лавину тумана. Последний из четверых обернулся и бросил на землян красноречивый взгляд, полный тревоги и безысходности, мигнул третьим веком, и туман поглотил его, словно сама Смерть.

Рохана окатило жгучей волной презрения к этим существам. Бесхребетные твари, четверо против одного д’ваньяна – и сдались, даже не подумав воспротивиться его воле. Так принято на Венере, но Рохан под этими правилами не подписывался.

Пристроив рюкзак на спину, Форсайт вышел из пещеры, встал перед Роханом и пробурчал:

– Дурак ты, Рохан. Думаешь, тебе это с рук сойдет? Даже будь здесь посудина Брильщика, я бы не полез на борт. Ты, Рохан, не внушаешь мне доверия. Ты еще чокнутее Чокнутого Джо. – Он повернулся к д’ваньяну. – Отведешь нас назад? Дураки мы, что сюда сунулись. Я бы и сам давно ушел, вот только дороги не знаю.

Левой рукой с полураскрытой ладонью (наверное, это положение пальцев означало угрозу) д’ваньян указал в том же направлении, куда сбежали кваи. Форсайт, хмыкнув, ступил на тропинку. Мармелад, сжимая в руке бластер, неуклюже поплелся следом. Рохан не двинулся с места.

Ненадолго задержав на его лице спокойный, но неумолимый взгляд, д’ваньян приподнял грозную руку. Какое у него оружие? Не узнать. Но ясно, что он способен уничтожить всех троих, лишь щелкнув пальцами.

Глядя в невыразительное белое лицо, Рохан решил, что хватит сдерживать гнев. «Это поворотный момент моей жизни на Венере, – думал он. – Если сдаться, закончу как Чокнутый Джо. Если одолею д’ваньяна, выстрою на сокровищах Горы целую империю. Быть может, получу власть, которая сокрушит д’ваньянов раз и навсегда».

Он вдруг понял: пока существуют д’ваньяны, строить империю бессмысленно. И еще он понял, что не хочет никакой империи, никаких сокровищ, что жаждет лишь одного: разделаться с кланом д’ваньянов, с тысячами мертволицых копий того существа, что стоит сейчас перед ним; существа, которому кланяется целая планета. Рохан чувствовал, как бурлит в нем уверенность в собственных силах. Все получится. Он знал, что все получится – если он сумеет убить д’ваньяна в сегодняшнем поединке.

Он видел, как Форсайт шагает по тропинке навстречу волне тумана, в которой чуть раньше растворились послушные кваи. Мармелад нерешительно помедлил, посмотрел вслед Форсайту, оглянулся на Рохана.

Тот сделал глубокий вдох. Есть лишь один путь к победе. Интересно, кто-нибудь уже убивал д’ваньяна? Или хотя бы отважился попробовать? «Ну а почему нет? – решил он. – Что мне терять?»

Рохан уронил руку к висевшему на бедре бластеру и, не вынимая оружия из кобуры, выстрелил – мгновенно, не оставив ни себе, ни д’ваньяну времени на размышления.

Это кошмар, думал Рохан. Они бежали, бежали, бежали – все трое мчались сквозь туман, а вокруг были блеклые деревья, увитые лозами и жгутами тумана, и листья не умолкали, листья продолжали бубнить, и все джунгли содрогались от ужаса.

Рохан почти не видел бесцветной растительности. Вспышка у пещеры была столь ослепительной…

Что за вспышка?

«Ах да, – походя вспомнил он, – та вспышка, когда я убил д’ваньяна».

Тут над смятением чувств возобладал рассудок, и оказалось, что Рохан спрашивает сам себя – даже не спрашивает, а орет благим матом, беззвучно выкрикивает один и тот же недоверчивый вопрос: «Убил д’ваньяна? Я что, убил д’ваньяна?»