Время - Назад! (сборник)

– Так, шейот делать, — ответил гаррап.

– Шекконар будет делать шейот? — удивился сверх всякой меры Стверцов.

– Шекконар будет делать шейот, — как эхо, повторил следом за ним Шуни.

Даш-Даш Катун обернулся и строго погрозил пальцем двум болтунам.

– Смотреть!

Так вот оно в чем дело, прикусил губу Стверцов. Выходит, шейот делают шекконары, таинственные обитатели болот, которых гаррапы заставляют работать на себя.

– Видить, какой толстый шекконар, — зашептал на ухо советнику Шуни. — Специально кормить, так. Долго кормить. Специальными маслами мазать.

– А почему он голый? — так же тихо спросил Стверцов.

– Так удобно, — ответил Шуни.

Тем временем гаррапы в кожаных фартуках подхватили под руки голого шекконара, подвели его к станку и уложили на доску. Стверцову показалось, что шекконар пытался противиться этому, но то ли слаб он был совсем, то ли особого желания у него не было, только гаррапы легко положили его на доску. Пока один из гаррапов-мастеров прижимал шекконара к доске, другой быстро затянул на его щиколотках кожаные ремешки. Еще один ремешок обвил шекконару горло. После этого шекконару развязали руки и зафиксировали их в запястьях такими же кожаными ремешками.

– Что происходит? — в полнейшей растерянности произнес Стверцов.

Ему никто не ответил.

Один из гаррапов-мастеров посмотрел на Даш-Даш Катуна. Отец нации благосклонно наклонил голову. Мастера взялись за доску, на которой был распят голый шекконар, повернули ее и зафиксировали в вертикальном положении. Тот, что стоял ближе к столу, взял в руку нож с длинным узким лезвием и одним уверенным движением сделал вертикальный надрез на левом запястье шекконара. Передав нож другому мастеру, он взял белую шерстяную нитку, ввел один ее конец в надрезанную вену, а другой бросил в стоявший на полу горшок. Кровь из вскрытой вены потекла по нитке. Второй мастер проделал ту же самую операцию на правой руке шекконара. Бедняга-шекконар, казалось, не понимал, что происходит. Возможно, перед тем, как начать операцию, его опоили дурманящим настоем. Разинув рот, шекконар вытаращенными глазами тупо пялился перед собой. И вдруг заорал — громко, протяжно, с надрывом, — казалось, с криком этим жизнь уходит из его тела.

– Что вы делаете! — закричал Стверцов, которому наконец стало ясно, что за роль была отведена шекконару в процессе изготовления шейота.

– Так надо, — объяснил ему Шуни. — Надо сначала много крови выпустить. Но кожу надо сдирать, когда шекконар еще не помирать. Так, или шейот плохой выйдет.

– Прекратите! — Стверцов рванулся было вперед, но на плечах у него повис Шуни. — Это же человек! Такой же, как и вы!

– Не так, — с улыбкой посмотрел на Стверцова Даш-Даш Катун. — Не человек — шекконар.

– Шекконар жить в болоте, — добавил Шуни. — Ходить голый и не уметь говорить.

Не обращая внимания на шум, поднятый одним из зрителей, гаррапы-мастера продолжали заниматься своим делом возле привязанного к станку шекконара. Стверцов старался не смотреть в их сторону, боясь, что ему станет дурно.

– Да вы все спятили! — Советник взмахнул рукой так, что непременно заехал бы по физиономии Даш-Даш Катуну, если бы тот вовремя не отклонился. — Шекконары — такие же люди, как и мы! Люди не должны убивать людей!

– Ахш! — Даш-Даш Катун улыбался, похоже было, ему пришлась по душе горячность землянина. — Нельзя, говорить, убивать, — заговорщицки подмигнул он Шуни. — А одежду из шейота носить, значит, можно? Так?

Стверцов с ужасом посмотрел на свои руки, затянутые в шейотовые перчатки, которые были так легки и удобны, что он совершенно про них забыл. Его передернуло от омерзения. Следовало немедленно стянуть перчатки с рук и кинуть на пол или лучше в лицо Даш-Даш Катуну, чтобы гаррап понял… Чтобы поняли все они… Снова закричал привязанный к станку шекконар, и Стверцов понял, что он ничего не сможет сделать, потому что сейчас потеряет сознание.

* * *

– Почему вы сразу не рассказали мне обо всем?!

Посол посмотрел на ворвавшегося в его кабинет Стверцова и тихонько, почти неслышно похлопал ладонью по столу.

– Присядь, сынок.

Стверцов точно на невидимую стену налетел. Он ожидал всего, что угодно — упреков, оправданий, обещаний, угроз, — только не обращения «сынок».

– Сядь, сядь, — повторил свой жест Бэрд.

Стверцов тяжело выдохнул застоявшийся в легких воздух и почти без сил упал в кресло.

– Вы должны были сразу обо всем мне рассказать, — произнес он с упреком. — А не укорять за то, что я надел костюм из шейота.

– Да? — Губы посла скривились. Что сие означало, насмешку или презрение, поди разбери. — И что бы ты после этого сделал? Полагаю, умотал бы с Нионы первым же рейсом. Тебе нужно было время, чтобы не просто понять, а почувствовать, что представляет собой Ниона.

– Мой предшественник…

– Твой предшественник именно так и поступил, когда узнал, что собой представляет шейот.

– Как? — Чтобы не смотреть на Бэрда, Николай прикрыл глаза ладонью. — Как вы могли такое допустить?

Посол откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.