Время – назад! (сборник)

Когда крик оборвался, Колдун начал действовать. Не думая ни о чем, он делал то, что подсказывал инстинкт. Накинув на шею ремень автомата, он подполз к Молинари и взвалил его на спину. Поясным ремнем связав кисти рук Молинари у себя под шеей, Колдун пополз по дну ирригационного рва в ту сторону, откуда пришел взвод.

Он полз, пока не выбрался из-под обстрела. Но и после этого он продолжал упорно двигаться вперед. Наверное, он уже не понимал, что ему удалось спастись. Понятие жизни в его отупевшем и не воспринимающем никаких внешних раздражителей сознании оказалось накрепко связано с представлением о движении, о том, что нужно во что бы то ни стало передвигать ноги и руки в жидкой грязи, заполняющей дно неизвестно кем и чего ради отрытого ирригационного рва. Он полз до тех пор, пока силы не оставили его. Рухнув в грязь, Колдун провалился в беспамятство, которое только и спасло его психику от окончательного распада.

Колдун пришел в себя спустя двое суток на больничной койке. Его нашли солдаты, посланные на поиски пропавшего взвода сержанта Вирана. То, что из всего взвода в живых остался один Колдун, не получивший к тому же ни единой царапины, породило новую волну разговоров о его фантастическом везении. О чем никто не стал рассказывать Колдуну, так это о том, что тело рядового Молинари, которого Колдун тащил на спине, послужило ему живым щитом. Когда их нашли, привязанных друг к другу поясным ремнем, весь спинной щиток бронекирасы Молинари был иссечен осколками. Если бы Колдун попытался выбраться из-под обстрела один, оставив Молинари там, где его ранило, все эти осколки достались бы ему.

Спустя неделю Колдун выписался из госпиталя. Командование представило Колдуна к награждению орденом «За мужество в бою» и предоставило ему двухнедельный отпуск. Орден Колдун убрал на самое дно своего походного ранца, и никто никогда не видел, чтобы он когда-нибудь доставал его. Он даже не пробил дырочку под орден на своем парадном кителе. А от отпуска Колдун отказался – изъявил желание сразу вернуться в строй. Единственное, о чем он попросил, чтобы его перевели в другую часть.

Для всех так и осталось загадкой, куда исчезли его реквизит фокусника и книги об искусстве иллюзии, – когда Колдун прибыл на новое место службы, в мотострелковую часть, базирующуюся в зоне Большой Марсианской пустыни, ничего этого у него при себе не было. И никогда больше Колдун не развлекал сослуживцев фокусами. Даже свой любимый трюк с окурком сигареты, исчезающим в кулаке, Колдун больше никогда не проделывал, – теперь, докурив сигарету до самого фильтра, он бросал окурок на землю и старательно вдавливал его носком ботинка в сухой марсианский песок. Колдун надеялся, что на новом месте он снова сможет стать Олегом Неверовым, от которого никто не станет ждать чуда.

Но на войне вести порой разносятся быстрее, чем тот, о ком в них идет речь, перемещается с места на место. Начальник штаба, которому Олег вручил документы о переводе, с интересом посмотрел на бойца, после чего вроде как в шутку заметил:

– Ну, вот и Колдун прибыл.

К тому времени все в части были уже осведомлены о том, что к ним переводится сам Колдун. Теперь он навсегда стал Колдуном – иначе его не называл даже командир батальона. И то, что из последнего рейда, кроме него, ни один не вернулся живым, ни для кого уже не имело значения. Как-то раз, собираясь в рейд, Колдун заметил, что солдат, проходивший мимо табурета, на котором он разложил свое снаряжение, как бы случайно коснулся кончиками пальцев нагрудного щитка его бронекирасы. Колдун стал наблюдать внимательнее и увидел, как то же самое проделали остальные бойцы, с которыми ему предстояло идти на задание. Тогда Колдун сел на пол и, прижав ладони к лицу, заплакал. Потому что он точно знал, что никого из них не сможет спасти.

Рассвет потерянных душ

Мое имя Николай Михалкин. Возраст – двадцать пять лет. Звание – рядовой. Я знаю, что мой рассказ записывается на диктофон, и не возражаю против этого. На войне я год и три месяца. Я из тех, кого здесь, на Марсе, называют «вторым выводком».

Когда Межгосударственный совет Земли сделал заявление о том, что трагги высадились на Марсе, и призвал дать решительный отпор космическим агрессорам, мне только исполнилось двадцать два. И хотя у меня не было никакой военной специальности, я заодно с другими молодыми оболтусами, мечтавшими оказаться среди тех, кто как следует наподдаст траггам под зад коленом, рванул на мобилизационный пункт.